BЪlgradkiй Puškinskiй sbornikь

35

<обязательно-ударяемыми слогами согласно нашей схемЪ заполняются не одними безударными, а лишь необязашельно‘ударяемыми слогами, среди которыхъ могутъ быть и фактически ударяемые. Требовать, чтобы въ стихБ „ПЪсенъ Западныхъ Славянъ“ было не боле трехъ ударенй, методологически также неправильно, какъ требовать, чтобы въ четырехстопномъ ямбЪ было не боле четырехъ неударяемыхъ слоговъ.

Методологически неправильными являются также и попытки н5которыхъ изслЪлователей свести „стихъ П$сенъ Западныхъ Славянъ“ къ хорею или анапесту. Такъ, Геормй Шенгели, установивъ, что 63°/, всБхь стиховъ „[Бсенъ“ имЪютъ десять слоговъ, разсуждаетъ сл5Бдующимъ образомъ: „Десятисложный стихъ съ женскимъ окончаншемъ можетъ быть построенъ въ видЪ, либо пятистопнаго хорея, либо ‘трехстопнаго анапеста. Одинъ изъ этихъ разм5ровъ долженъ быть доминантой. Ввиду того, что постоянный метръ произведен!й сербска`о эзоса есть стихъ весьма близюЙ къ пятистопному русскому хорею. (?), а рйой предполагаемъ, что именно послЪдн и являетса доминантой“ (Геормй Шенгели „Грактатъ о русскомъ стихЪ“‘ ч. [ изд. 2-е стр. 105). ПослЪ этого „апр!орнаго“ умозаключения, авторъ указываетъ разные ‚пр1емьг чтеня, при помощи которыхъ разные „неправильные“ стихи „[1Ъсенъ Западныхъ Славянъ“ создаютъ акустическую иллюзю пятистопнаго хорея. Методологически ошибочно здЪсь, во-первыхъ, совершенно неосновательное предубЪждене, будто всяк „вольный“ размЪръ непремнно долженъ имЪть какую то „доминанту“, т. е. долженъ быть лишь вар!ащей одного изъ опред$ленныхъ разм$ровъ, а во-вторыхъ, — перенесен!е центра тяжести проблемы изъ области стихосложеня въ область стихопроизнесеня. ТЪ же двЪ методологическя ошибки приходится отм$тить въ ранней статьЪ Б. А. Томашевскаго „О стихЪ ПЪсенъ Западныхъ Славянъ“ (Аполлонь 1916 = „О стихЬ“ стр. 53—76) и въ разсужденяхъ СергЪя Боброва о „Трехдольномъ паузникЪ у Пушкина“. Стихосложене и стихопроизнесеше — двЪ вещи разныя. „Паузы“, „тр!оли“ и „квинтоли“ существуютъ въ музык$; съ изв5стной натяжкой ихъ можно найти и въ рЪчи (раго]е), но вь языкЪ (1априе) ихъ н$тъ. А метръ состоитъ только изъ элементовъ языка. Сущность всякаго „свободнаго“ метра, — поскольку онъ существуетъ наряду съ „несвободными“ метрами, — заключается именно въ его несовпадени ни съ однимъ изъ опредфленныхъ (несвободныхъ) метровъ, въ сознательномъь отталкиван!и отъ этихъ ме‘тровъ. Стараться путемъ разныхъ „леймъ“, „паузъ“, „тр1олей“ и „квинтолей“ втиснуть свободный метръ въ рамки не-свободнаго, отожествить его съ однимъ изъ двудольныхъ мли трехдотльныхъ размЪровъ, — значитъ не понимать ни