Bogomolьe

68 босой, и все собираетъ, собираетъ, и даетъ намъ. У насъ уже по пукетику, всѣхъ цвѣтовъ, ягодки такъ дрожатъ . .. Пахнетъ такъ сладко, свѣже, — радостнымъ богомольемъ пахнетъ, сосенками, смолой... И до сего дня помню радостныя тѣ ягодки, на солнцѣ, — душистые огоньки, живые. Мы далеко отстали, догоняемъ. Ѳедя бѣжитъ, подкидываетъ пятки, совсѣмъ какъ мы. Кричитъ весело Горкину: — Михайла Панкратычъ... гостинчику! первая земляничка божья!. . И начинаетъ одѣлять всѣхъ, по вѣточкѣ, словно раздаетъ свѣчки въ церкви. Антипушка беретъ вѣточку, радуется, нюхаетъ ягодки и ласково говоритъ Ѳедѣ: — Ахъ, ты, душевный человѣкъ какой ... простота ты. Такому въ міру плохо, тебя всякій дуракъ обманетъ. Видать, такъ ужъ тебѣ назначено, въ монахи спасаться, за насъ Богу молиться. Чистое ты дитё вотъ. Горкинъ невеселъ что-то, и всѣмъ намъ грустно, словно Ѳедя ушелъ отъ насъ. А вотъ и Мытищи, тянетъ дымкомъ, навозомъ. По дорогѣ навозъ валяется: возятъ въ поля, на паръ. По деревнѣ дымки синѣютъ. Анюта кричитъ: — Ма-тушки... самоварчики-то золотенькіе по улицѣ, какъ тумбочки!.. Далеко по деревнѣ, по сторонамъ дороги, передъ каждымъ, какъ-будто, домомъ, стоятъ самоварчики на солнцѣ, играютъ блескомъ, и надъ каждымъ дымокъ синѣетъ. И далеко такъ видно — по обѣ стороны синіе столбики дымковъ. — Ну, какъ тутъ чайку не попить!.. — говоритъ Горкинъ весело. — ужъ больно парадно принимаютъ... самоварчики-то стоятъ, будто солдатики. Домна Пан-