Elanь : razskazы

102 — Застрѣлить собаку! — заоралъ старшій милицейскій. — Сейчасъ же! Рычавшій Сапсанъ захлебнулся отъ негодованія и не хотѣлъ слушать моего голоса. Я испугался. Я понялъ въ этотъ моментъ, что, сдѣлай милицейскій какой-нибудь неосторожный, угрожающій жестъ, и Сапсанъ возьметъ его „по мѣсту", т. е схватитъ его за горло. Большое счастье, что мнѣ удалось во-время схватить его за ошейникъ (мы гуляли въ этотъ день безъ намордника). Хорошо также, что неуклюжіе милицейскіе не произвели въ мгновеніе ока приказъ разстрѣлять собаку. Наступила спасительная пауза, впродолженіи которой милицейскій успѣлъ перевести духъ, а я нашлепалъ Сапсана по его огромной слюнявой мордѣ. Охотно и правдиво отвѣчалъ я на вопросы начальника: „живу Елизаветинская 19, домовладѣлецъ, отставной поручикъ, писатель“. Однако милицейскому начальству надо было поддержать свой престижъ передъ солдатами и онъ сказалъ съ важностью: — Во всякомъ случаѣ мнѣ необходимо удостовѣрить вашу личность. Поэтому прошу васъ слѣдовать вмѣстѣ съ нами до вашего дома. Мы послѣдовали, но въ довольно странномъ порядкѣ. Впереди я, за мной Сапсанъ, и сзади его трое милицейскихъ. Никого изъ нихъ Сапсанъ не пропускалъ впередъ, и если одинъ изъ нихъ пробовалъ отдѣлиться въ сторону, меделянъ сейчасъ же загонялъ его въ общую кучку. Такъ мы дослѣдовали до моего дома, хозяйкѣ котораго я и былъ сданъ на храненіе... Весь этотъ несчастный эпизодъ всегда приходитъ мнѣ въ голову, когда я начинаю думать о другомъ событіи, величайшаго, потрясающаго своимъ трагизмомъ значенія. Весна. Псковъ. Царскій вагонъ. Намъ, простымъ смертнымъ, вообще трудно, даже, пожалуй, невозможно вообразить обычную психологію абсолютнаго монарха, совершенно искренно считающаго себя и своихъ трехсотлѣтнихъ предковъ помазанниками Божіими. Еще труднѣе представить себѣ — что думалъ и чувство¬