Elanь : razskazы

112 и чувствовали въ ней себя превосходно. Бывало, въ жестокій морозъ, вечеромъ, просунешь руку внутрь, сквозь солому, и просто прелесть, какая тамъ бывала живая густая теплота. Однимъ словомъ, — собачій рай. Въ тотъ день намъ не пришлось охотиться: день стоялъ теплый, и снѣгъ раскисъ, а на завтра хватилъ холодокъ, сдѣлалась гололедица. Потомъ пошли метели. Все невезло намъ съ погодами. Дней черезъ десять повалилъ, наконецъ, тихій крупный мохнатый снѣгъ. Изъ-за его сплошной сѣтки не стало видно, ни деревень, ни лѣса. Шелъ онъ цѣлый день и къ вечеру вдругъ пересталъ, точно улегся спать въ глубокой тишинѣ, неподвижности и тьмѣ. Утромъ, чуть свѣтъ, мы вышли въ поле. Былъ легкій холодокъ. Солнце взошло, точно праздничное. Отъ него снѣгъ казался розовымъ, а тѣни деревьевъ нѣжно голубыми. Заячьихъ слѣдовъ было великое множество, а вокругъ стоговъ снѣгъ прочно былъ притоптанъ лапками. „жировавшихъ “ ночью зайцевъ. Но Завирайка... Завирайка совсѣмъ огорчилъ насъ.. Напрасно мы наводили его на самые свѣжіе, еще казавшіеся теплыми слѣды, тщетно мы его тыкали въ нихъ носомъ, указывали руками направленіе, уговаривали и умоляли его. Онъ глядѣлъ высоко поднявъ голову, то на меня, то на Арапова и говорилъ настойчивымъ взоромъ: „Я готовъ слушаться, но объясните цѣль. Зачѣмъ?“ Такъ промучились мы съ нимъ три дня. Говорилъ иногда Араповъ: „Запустить бы ему зарядъ картечи подъ лѣвую лопатку. Да, жаль, онъ и патрона не стоитъ... Вообще никуда не годный песъ*1. Но, — вралъ впопыхахъ, созлости. Внѣ охоты относился къ собакѣ заботливо. А на четвертый день вотъ что произошло. Только вышли мы изъ усадьбы на малую горушку, гдѣ начинались крестьянскіе выгоны, какъ Завирай остановился и началъ нюхать снѣгъ, яростно болтая хвостомъ. Помню, Араповъ сказалъ: „Должно быть, дуракъ, мышь земляную почуялъ". Но въ ту же секунду изъ снѣга выскочилъ столбомъ огромный палевый русакъ и помчался