Grammatika lюbvi : izbrannыe razskazы

Ида Однажды на Святкахъ завтракали мы вчетверомъ, три старыхъ пріятеля и нѣкто Георгій Ивановичъ, — въ Большомъ Московскомъ. По случаю праздника въ Большомъ Московскомъ было пусто и прохладно, свѣжо пахло живыми цвѣта, гіацинтами и ландышами. Мы прошли старьш залъ, блѣдно освѣщенный сѣрымъ морознымъ днемъ, и пріостановились въ дверяхъ новаго, выбирая, гдѣ поуютнѣй сѣсть, оглядывая столы, только-что покрытые бѣлоснѣжными тугими скатертями. Сіяющій чистотой и любезностью распорядитель сдѣлалъ скромный и изысканный жестъ въ дальній уголъ, къ круглому столику за полукруглымъ диваномъ, подъ густымъ темнозеленымъ лавромъ. Пошли туда. — Господа, — сказалъ композиторъ, заходя на диванъ и валясь на него своимъ коренастнымъ туловищемъ, господа, я нынче почему-то угощаю и хочу пировать на славу, —Раскиньте-же намъ, услужающій, самобранную скатерть какъ можно щедрѣе, — сказалъ онъ, обращая къ половому свое широкое мужицкое лицо съ узкими глазками. Вы мои королевскія замашки знаете. Какъ не знать, пора наизусть выучить, — сдержанно^ улыбаясь и ставя передъ нимъ пепельницу, отвѣтилъ старый умный половой съ чистой серебряной бородкой. оудьте покойны, Павелъ Николаевичъ, постараемся... И черезъ минуту появились передъ нами рюмки и щ жеры, бутылки съ разноцвѣтными водками, розовая семга, смугло-тѣлесный балыкъ, блюдо съ раскрытыми на 9*