Grammatika lюbvi : izbrannыe razskazы

77 ныхъ пятенъ на пальцахъ, ни раскраснѣвшагося лица, ни растрепанныхъ волосъ, ни заголившагося при паденіи на бѣгу колѣна. Безъ всякихъ ея заботъ и усилій и какъ-то незамѣтно пришло къ ней все то, что такъ отличало ее въ послѣдніе два года изъ всей гимназіи, — изящество, нарядность, ловкость, ясный блескъ глазъ... Никто не танцевалъ такъ на балахъ, какъ Оля Мещерская, никто не бѣгалъ такъ на конькахъ, какъ она, ни за кѣмъ на балахъ не ухаживали столько, сколько за ней, и почему-то никого не любили такъ младшіе классы, какъ ее. Незамѣтно стала она дѣвушкой, и незамѣтно упрочилась ея гимназическая слава, и уже пошли толки, что она вѣтренна, что она не можетъ жить безъ поклонниковъ, что въ нее безумно влюбленъ гимназистъ Шеншинъ, что будто бы и она его любитъ, ко такъ измѣнчива въ обращеніи съ нимъ что онъ покушался на самоубійство... Послѣднюю свою зиму Оля Мещерская совсѣмъ сошла съ ума отъ веселья, какъ говорили въ гимназіи. Зима была снѣжная, солнечная, морозная, рано опускалось солнце за высокій ельникъ снѣжнаго гимназическаго сада, но неизмѣнно погожее, лучистое, обѣщающее и на завтра морозъ и солнце, гулянье на Соборной улицѣ, катокъ въ городскомъ езду, розовый вечеръ, музыку и эту во всѣ стороны скользящую на каткѣ толпу, въ которой Оля Мещерская казалась самой нарядной, самой беззаботной, самой счастливой. И вотъ, однажды, на большой перемѣнѣ, когда она вихремъ носилась по сборному залу отъ гонявшихся за ней и блаженно визжавшихъ первоклассницъ, ее неожиданно позвали къ начальницѣ. Она съ разбѣгу остановилась, сдѣлала только одинъ глубокій вздохъ, быстрымъ и уже привычнымъ движеніемъ оправила волосы, дернула уголки передника къ плечамъ и, сіяя глазами, побѣжала наверхъ. Начальница, небольшая, моложавая, но сѣдая, спокойно сидѣла съ вязаньемъ въ рукахъ за письменнымъ столомъ, подъ царскимъ портретомъ. — Здравствуйте, т-11е Мещерская, — сказала она по французски, не поднимая глазъ отъ вязанья. — Я, къ сожалѣнію, уже не первый разъ принуждена призывать васъ