Kniga Іюnь : razskazы

— 101 — Серьезно, сейчасъ я васъ одну въ цѣломъ мірѣ люблю. Кука не шевелилась. Онъ обхватилъ рукой ея плечи и, быстро нагнувшись, поцѣловалъ ее въ губы. Кука закрыла глаза. — Господи! Что же это? Это ли счастье — этотъ ужасъ? Зоя, красавица, гордая, и я, бѣдненькая, рваненькая. Зоино счастье красивое, гдѣ же оно? Куку, которая „веснушками шевелитъ", цѣлуютъ тѣми же губами... И вдругъ поняла, что значитъ, „никому ничего не скажемъ"... — Ну, маленькая моя! — говоритъ ласково-насмѣшливый голосъ. — Ну можно ли такъ блѣднѣть? Лакей убиралъ со стола закуску и князь, слегка отодвинувшись отъ Куки, сказалъ, наливая уксусъ въ салатникъ: — Сегодня удивительный день. Я бы могъ выразиться, что сегодня Богъ сотворилъ для меня небо и землю. Ай, что съ вами? Онъ схватилъ ее за руку выше локтя Ему показалось, что она падаетъ. Но она вырвалась и встала, блѣдная, страшная, съ открытымъ ртомъ, задыхающаяся. И вдругъ подняла стиснутые кулаки, прижала ихъ къ щекамъ, закричала, качаясь: — Подлый! Вы подлый! Обнимали меня здѣсь, какъ портнишку, какъ швейку... пусть,., это пусть... это забавлялись... чего со мной считаться... А ея святыя слова вы не смѣете повторять! Не смѣете!... Убью!.. Убью!.. Голосъ у нея хрипѣлъ и срывался, и чувствовалось, что будь у нея силы, она кричала бы звенящимъ отчаяннымъ крикомъ. Князь, криво улыбаясь, налилъ въ стаканъ воды. Взялъ ее за плечо. Она отскочила, словно обожглась. — Не смѣй прикасаться ко^мнѣ, гадина! Не смѣй! Убью-у-у!