Kniga Іюnь : razskazы

— 102 И была въ ея дрожавшмъ безкровномъ лицѣ такая безмѣрная боль и такое гордое отчаяніе, что онъ пересталъ улыбаться и опустилъ руки. Не сводя съ него глазъ, словно, какъ звѣря, держа его взглядомъ на мѣстѣ, она обошла столъ и вышла, стукнувшись о притолку плечомъ. — О-о-о! со стономъ вздохнулъ онъ. Попробовалъ насмѣшливо улыбнуться — Риеііе согѵёе! Но вдругъ замѣтилъ на столѣ Кукины перчатки. Простыя, бѣдненькія, рваненькія Кукины перчатки. Слишкомъ маленькія и ужасно бѣдныя на твердой холодной скатерти, рядомъ съ хрустальнымъ бокаломъ, рядомъ съ рѣзнымъ серебромъ прибора. И, не понимая, въ чемъ дѣло, и что съ нимъ происходитъ, князь почувствовалъ, что тутъ ужъ никакъ не устроишь такъ, чтобы все вышло забавно и весело. — Но, вѣдь, право же, я не хотѣлъ ее обидѣть. Неужели я былъ некорректенъ? Кафэ Весна. Медленнѣе идутъ прохожіе — грѣются, дышатъ. Кафэ выставили на терассы всѣ запасные столики. Все переполнено. И густая, медленно, полноводно-плывущая толпа любуется этимъ привычнымъ парижскимъ видомъ своихъ тротуарныхъ береговъ. Вотъ пристань — Саіё Нароіііаіп, вотъ другая Мабгіб, вотъ Саіё бе Іа Раіх. И вездѣ какъ будто тѣ же