Kniga Іюnь : razskazы

— 75 мои кончились, все притворство мое знаешь, всю страшную работу и, что я надорвалась и больше не подымусь. Презрѣнная и пошлая моя жизнь, та, которую Ты мнѣ далъ, и то, отчего гибну суетно и пусто. Что же дѣлатъ? Одни тонутъ въ великомъ морѣ, другіе въ лужѣ. Одни умираютъ, оть удара меча, другіе отъ укола грязной булавки Но смерть одна. Не дай же мнѣ умереть! Дай мнѣ мое идіотское счастье. Я потомъ какъ-нибудь искуплю, если ужъ. все такъ коммерчески надо ставить .. Кощунство? Нѣтъ... нѣтъ Насъ, вѣдь, никто не слышитъ. Это не кощунство. Это горе. Молодую женщину звали по сценѣ Мара Деміа. Неопредѣленнаго, зависящаго отъ настроенія возраста, хорошенькая съ прелестнымъ голосомъ Остановилась она въ этомъ городкѣ по дорогѣ въ Миланъ, куда была приглашена пѣть. Остановилась, чтобы встрѣтиться съ теноромъ Вилье, который любилъ ее и долженъ былъ отказаться отъ контракта на пять лѣтъ съ Америкой, чтобы ѣхать вмѣстѣ съ ней, съ любимой въ Миланъ, ьъ вѣчность. Маленькая женщина была Марія Николаевна Демьянова, пожилая, одинокая, измученная, теряющая голосъ пѣвица, когда то любительница, теперь профессіоналка, истерически влюбившаяся въ красиваго тенора, который бросилъ ее и не пріѣхалъ за ней въ пограничный городокъ. Мара Деміа съ утра наряжалась, душилась, красилась,, ходила на вокзалъ по три раза къ тремъ поѣздамъ. Всю ночь вь постели дрожала Марія Николаевна и давно понимала то, чему по легкомыслію не вѣрила Мара съ ея духами и новенькимъ нессесеромъ. Напряженно улыбаясь, проходила она мимо швейцара. Она ждетъ друзей изъ Берлина, чтобы вмѣстѣ ѣхать дальше. Вокзальный сторожъ, парень съ выбитымъ зубомъ, уже узнавалъ ее и кивалъ головой. Она пряталась отъ него такъ какъ онъ входилъ какимъ-то слагаемымъ въ этотъ вокзальный кошмаръ. Все-таки лучше, если хоть его не было.