Lѣto gospodne : prazdniki

105 хитро моргаетъ мнѣ. Въ березкѣ надъ нами солнышко. Народъ выходитъ. Горкинъ съ отцомъ подсчитываютъ свѣчки и мѣдяки, записываютъ въ книгу. Я гуляю по церкви, въ густой, перепутанной травѣ. Она почернѣла и сбилась въ кучки. Отъ ея запаха тяжело дышать, такой онъ густой и жаркій. У иконы Троицы я вижу мою березку, съ пояскомъ Горкина. Это такая радость, что я кричу: „Горкинъ, моя березка!., и поясокъ на ней твой... Го-ркинъ!“ Они грозятся отъ ящика — не кричи. Я смотрю на Святую Троицу, а Она, Три Лика, съ посошками, смотритъ весело на меня. Я хожу по зеленому, праздничному двору. Большая наша лужа теперь, какъ прудикъ, бережки у нея зеленые. Андрейка вкопалъ березку и разлегся. Ложусь и я, будто на бережку. Проходитъ Горкинъ и говоритъ Андрейкѣ, что землю нынче грѣшно копать, земля именинница сегодня, тревожить негодится, за это, бывало, вихры нарвутъ. Хочетъ отнять березку, но я прошу. „Ну, Господь съ вами“, — говоритъ онъ задумчиво, „а только не порядокъ это“. Послѣ обѣда народу никого не остается, везутъ и меня въ Сокольники. Такъ и стоитъ нашъ дворъ, зеленый, тихій, до самой ночи. Можетъ быть и входилъ Господь? Этого никто не знаетъ, не можетъ знать. Ночью я просыпаюсь... —громъ? Въ занавѣскахъ мигаетъ молнія, слышенъ громъ. Я шепчу — „Святъсвятъ, Господь Саваоѳъ!" — крещусь. Шумитъ дождикъ, и все сильнѣй, — уже настоящій ливень. Вспоминаю, какъ говорилъ мнѣ Горкинъ, что „и громкомъ, можетъ, погрозится". И вотъ, какъ вѣрно! Троицынъ День прошелъ; начинается Духовъ День. Потому-то и желоба готовилъ. Прошелъ по землѣ Господь и благословилъ, и будетъ лѣто благопріятное.