Otčій domъ : Semeйnaя hronika. Kn. 4-5

232 совѣсти. Но ни жалѣть, ни самоугрызаться было некогда: надо было экстренно ѣхать въ Симбирскъ, откуда пришла телеграмма о смерти матери. Надо было ■сообщить объ этомъ сыну Петру, который поправился и героемъ, съ орденомъ Георгія на груди, скакалъ на рысакѣ по улицамъ Петербурга. Павелъ Николаевичъ имѣлъ съ нимъ объясненіе по поводу украденныхъ предковъ и поссорился. Онъ почувствовалъ въ сынѣ политическаго врага. Съ тѣхъ поръ они болѣе не встрѣчались. Не хотѣлось Павлу Николаевичу и теперь видѣться. Онъ написалъ сыну коротенькое письмо: „Петръ! Я получилъ телеграмму о смерти твоей бабушки. Считаю долгомъ сообщить объ этомъ на тотъ случай, если-бы ты пожелалъ лично отдать послѣдній долгъ умершей. П. Кудышевъ". Наташѣ онъ послалъ телеграмму: „умерла бабушка. Немедля выѣзжай Никудышевку. Твой отецъ". VIII. И Никудышевку и барскій домъ завалило снѣжными сугробами. По утрамъ и вечерамъ эти сугробы дѣлались нѣжно-розовыми, днемъ блистали ослѣпительной бѣлизной и разрисовывались вышивками голубыхъ и фіолетовыхъ тѣней, а ночью казались серебряной парчею, расшитой жемчугомъ и алмазами. Стояли морозы. Отчій домъ казался сказочнымъ замкомъ изъ мрамора, а окружавшій его паркъ — чудомъ волшебнаго искусства: онъ весь былъ въ тонкихъ затѣйливыхъ кружевахъ, сплетенныхъ дѣдушкой Морозомъ, и развѣшанныхъ имъ на деревахъ по случаю кончины бабушки... Бабушку уже привезли и она лежала въ часовнѣ надъ фамильнымъ склепомъ, гдѣ покоились предки,