Otčій domъ : Semeйnaя hronika. Kn. 4-5

255 .ликой Французской революціи въ духѣ романтика Карлейля, наша революція все еще не казалась революціей: — Помилуйте, да развѣ это революція? Заполучимъ „куцую конституцію" и замолчимъ... Такіе,, спустя много лѣтъ встрѣтившись въ Москвѣ на съѣздѣ партіи, даже пугались и конфузились. Вѣдь, такъ много среди интеллигенціи было уже благополучныхъ россіянъ изъ бывшихъ утопистовъ соціализма! Даже и самъ Павелъ Николаевичъ, встрѣтясь на съѣздѣ съ однимъ изъ своимъ спутниковъ по „Черному передѣлу", какъ-то растерялся, точно его поймали на мѣстѣ неблагороднаго поступка. — Скажите: вы — не изъ братьевъ Кудышевыхъ? Тѣхъ, которые... Одинъ по Чигиринскому процессу, другіе два по дѣлу 1 марта 1887 года... — Я—Павелъ Николаевичъ. Старшій изъ братьевъ! — Ба! Вотъ никогда не узналъ-бы! Незнакомецъ назвалъ свою фамилію и смутилъ Павла Николаевича. Онъ не зналъ, поцѣловаться или нѣтъ съ другомъ юности, и какъ его называть: „ты или вы“... — Вы въ партіи? Здѣсь? — Да. А вы? — А я просто изъ любознательности, — говоритъ бывшій другъ Павла Николаевича. И вдругъ Павлу Николаевичу дѣлается стыдно: точно онъ измѣнилъ своему другу. Начинаетъ оправдываться: — Я по своимъ взглядамъ много лѣвѣе, но что подѣлаешь? Безъ конституціи даже и въ республику не перескочишь, а не то, что въ соціализмъ!.. Обоимъ неловко и оба пользуются случаемъ, чтобы улизнуть другъ отъ друга. Такъ вотъ, въ особнякѣ князей Долгорукихъ происходило засѣданіе. Была полночь. Высокій колонный залъ освѣщался