Pčela

Замечательный зонтики довелось мн! видеть надь носилками одного офицера: къ узловатой палке привязано было крестъ на крести множество прутьевъ и на нихъ разстопыренъ обрывокъ, очень напоминавшей разодранную рубашку; но, думаю, что ни кто, изь многаго множества лю цей, не нашелъ туть ничего смешнаго. “ ’Съ непривычки каки-то жутко и страшно очутиться средн безконечной волны людей и животныхь, которая подхватываетъ васъ и ув гекаетъ сь собою впереди: чувствуешь себя, да и по правде становишься малыми, безпомощнымъ ребенкомн. Часто, только шагая то вправо, то влево, удается, и то св большими трудомъ, спасти своя ноги отв ко ныть. Ви то же время, лице ваше почти упирается вь заднюю часть другой лошади, которая вдругь должна остановиться, потому что впереди встретилось какое нибудь препятств!е и вы получаете уд-ip ь хвостомь по лицу. Это ужасно больно, но озадаченно потирая себе одну щеку, вы сь ужасомь замечаете дюйма на два отв другой штыки сосйдняго солдата. На первыхь порахь я жалели своего коня и мне пришла вь голову несчастная мысль вести его вь поводу, и послЬ этого если бы, кажется, случилось мне когда нибудь замучить его изь пустой прихоти, я бы моги сказать для собственна™ успокоешя, что теперь мы квиты. На легкихь склонахь приходилось тащить лошщь за собою, на крутыхь же подъемахъ она делала быстрые скачки, и приходилось бежать впереди, или

Польши сел лювйе ни кто же имдть, да кто душу свою положит» за други свод.

сь боку, задыхаясь и обливаясь потоми. Короче, я перевели духи, когда наконець часа черезь два одолели мы этоть склони и въехали въ лесную прохладу. Туть дорога была уже не таки крута. Миновавши область лйсовь, мы стали понидматься по крутыми лугами и вь 5 часовь вечера расположились лагеремь на самой вершинЬ. Вершина же эта была чудовищно широкая площадка, сь которой виднелся во все стороны целый Mipn другихь гори, курившихся гигантскими клубами тумана. Мы находились туть на высотЬ девяти тысячи футовь, было чувствительно холодно; ледяной ветерь трепали длинную траву, начинало темнеть, и почти все палатки лежали еще свернутыми на земле. Дрожа, пустился я розыскивать доктора Минкевича, сь которыми мне приходилось жить. Но я совершенно потерялся на огромномь лугу, среди тысячи все прибывавшихь солдать и взадь и впереди сновавшаго парода; попадались все незнакомый лица. Мме ужасно хотелось спросить, где бы отыскать генерала, но я никакими судьбами не моги вспомнить, каки сказать по русски „wo“. Вчера ведь знали еще отлично. Ахи, черти возьми, каки это было?— je—jo ja... нети не таки: dje,—dja,—diegпросто, беда; вдругь до моего уха коснулись итальянсше звуки и щиятель Гофень приподняли свою голову изь травы, где они лежали на брюхе и распивали чай сь Ломновскимъ и Бэгъда-Бэгомъ. „Amico Teodoro, venite qui e prendete una tazza“...

Станиславъ Баранцевичъ, погибопй въ последнюю сербско-турецкую войну.

Русская граница на Мести, селеше въ вольной Сванетш.

ПЧЕЛА.

269