Večernій zvonъ : povѣsti o lюbvi

57 ники — народъ молодой. Конечно, всѣхъ дѣвокъ переловили, изъ пещеръ повытаскали да себѣ въ жены разобрали, робятъ родить заставили. Нарубили лѣсу, избенки поставили по нагорью, вотъ и деревенька выросла, и назвали ту деревеньку въ память о вольныхъ дѣвкахъ — „Новодѣвичьемъ"... Теперь на мѣстѣ этой деревеньки — слобода большая, вся въ яблочныхъ и вишневыхъ садахъ тонетъ. Двѣ церкви съ куполами синими. Каменные дома съ желѣзными зелеными крышами есть, торговый рядъ съ лавками, мельницъ-вѣтрянокъ десятка два—и всѣ зерно жуютъ безъ передышки. Богатая слобода! По воскресеньямъ —■ базары что твоя ярманка!.. Кромѣ пещеръ въ оврагахъ ничего отъ прошлыхъ вѣковъ не осталось. Ну, а насчетъ „женскаго сословія" памятка крѣпко держится: и баба и дѣвка — ойой какъ бойки и на слово проворны! Здѣсь про дѣвокъ говорятъ — „женится", а про парней — „замужъ выдаютъ" ! Идетъ молва, что въ Новодѣвичьѣ не мужики своихъ бабъ, а бабы мужиковъ бьютъ. Можетъ, и врутъ, да, вѣдь, чего въ жизни не случается? Ну, а что бабы съ дѣвками здѣсь красивѣе, виднѣе и бойчѣе мужиковъ и парней — спорить не приходится: поглядѣть достаточно. Что ни дѣвка — то малина, что ни баба то король! А ужъ какъ пѣсни поютъ, пляшутъ да въ хороводы играютъ, — не наслушаешься и не наглядишься! Ну, и голосистыя-же! Поетъ-ли, реветъ-ли, воетъ-ли по покойнику или ругается, — въ тихій лѣтній вечеръ по всей Волгѣ-матушкѣ слыхать. А послушайте да поглядите, что дѣлается у пристаней, когда легкій пароходъ подвалитъ: словно въ бабьемъ аду! Это онѣ съ лоточковъ липовыхъ всякую всячину пассажирамъ продаютъ: стерлядокъ и курицъ жаренныхъ, поросячьи задочки, пироги съ ягодами, яйца печенныя, огурцы соленые, яблоки, груши, подсолнухи. Иной пассажиръ, непривычный къ такому гвалту, отъ этого бабьяго содому