Vladimіrskій sbornikъ : vъ pamętь 950-lѣtїę kreštenїę Rusi : 988-1938

іов дома, семьи „стараго Игоря". Въ самомъ дѣлѣ, изъ приведенныхъ выше данныхъ видно: 1) что въ первичной дошедшей до насъ формѣ загадочная фигура была еще языческимъ символомъ („освященіе" фигуры крестомъ появляется только въ нѣкоторыхъ болѣе позднихъ варіантахъ), причемъ въ традиціонной формѣ, безъ креста, она удерживается въ старшей линіи княжескаго дома, у Полоцкихъ князей; 2) что она была, очевидно, не личнымъ знакомъ Владиміра Св. (который, вѣроятно, оставилъ бы его послѣ крещенія), а именно уже старой эмблемой всего его рода, и 3) что дальнѣйшее ея развитіе съ разнообразными измѣненіями у отдѣльныхъ членовъ рода или его линій какъ нельзя лучше подходитъ къ обычному свойству „измѣняемости" родовыхъ знаковъ, извѣстному намъ изъ фольклора разныхъ временъ и народовъ1). Словомъ, какъ и предполагали нѣкоторые прежніе изслѣдователи, мы здѣсь имѣемъ дѣло съ своего рода „гербомъ" Игорева дома, возникшимъ, какъ и многіе другіе подобные знаки у правящихъ и знатныхъ фамилій Европы, еще задолго до появленія государственныхъ или семейныхъ гербовъ въ собственномъ смыслѣ слова (XII вѣкъ). Нѣкоторые изъ этихъ прежнихъ изслѣдователей ошиблись лишь въ томъ, что этому родовому знаку, имѣвшему именно общее значеніе, ограничительно приписывали специфическое значеніе либо символа государственной власти, либо клейма финансоваго характера, либо знака личной или семейной собственности князя. Все это онъ могъ обозначать, судя по обстоятельствамъ — такъ же, какъ гербъ болѣе новаго времени — и все это сливалось въ его общемъ значеніи, какъ символа принадлежности ряда лицъ къ одному и тому же правящему роду. Значеніе знака „іп зресіе", т.-е. объясненіе того, что онъ собственно изображалъ, также разъясняется полученными данными. Очевидно, что фигура X, отдѣльныя части которой могли отпадать или замѣняться другими, а сама фигура перевертываться безъ ущерба для ея постояннаго символическаго значенія, не могла, по крайней мѣрѣ первоначально, представлять собою никакого реальнаго предмета видимаго міра. Равнымъ образомъ отпадаетъ въ данномъ случаѣ и теорія „монограммы" (будь то греческой, славянской или рунической), ибо — помимо того, что „знакъ" ни въ какой мѣрѣ не напоминаетъ бывшіе въ то время въ употребленіи монограмматическіе знаки (совершенно опредѣленнаго буквеннаго характера)— весма ненаучный пріемъ произвольнаго „разрѣза" любой геометрической фигуры на отдѣльныя „буквы" можетъ, очевидно, всегда дать въ результатѣ любое сочетаніе буквъ 1) Родовые знаки у всѣхъ народовъ имѣютъ весьма значительную литературу. „Напі§етй1“ и „Наиз- иші Но1тагкеп“ германскаго міра со всѣми ихъ индивидуальными измѣненіями нашли извѣстнаго изслѣдователя въ Нотеуег’ѣ (Д852 и 1870). Въ Россіи — довольно многочисленныя работы объ инородческихъ знакахъ и тамгахъ.