Vladimіrskій sbornikъ : vъ pamętь 950-lѣtїę kreštenїę Rusi : 988-1938

83 Ніи — нельзя ничего прибавить, какъ нельзя отъ нихъ ничего отнять. Въ этихъ мысляхъ чувствуется, конечно, авторъ-гуманистъ. Онѣ напоминаютъ въ то же время разсужденія нѣкоторыхъ византійскихъ политическихъ дѣятелей той же эпохи (Фотій принадлежалъ и къ ихъ числу) о необходимости гармонической организаціи Имперіи, о красотѣ той „стройности", которая наблюдается въ ея дѣлахъ, объ оскорбленіи, которое было бы нанесено императорской власти нарушеніемъ этого „порядка" (напр. порядка дворцовыхъ обрядовъ). Такимъ же, если не большимъ, оскорбленіемъ божественнаго достоинства, въ глазахъ Византійцевъ эпохи „возрожденія" (ІХ-го—ХІ-го вв.), было невниманіе къ эстетикѣ богослуженія и церковнаго искусства, которыя для нихъ были неразрывно связаны съ существомъ вѣроученія, отражая его совершенную красоту. Такого рода убѣжденія дѣлали „высокое искусство11 неизбѣжнымъ спутникомъ проповѣдниковъ православія въ странахъ греческой миссіи. На Западѣ же, по крайней мѣрѣ въ эту эпоху, сравненіе между храмомъ и Небеснымъ Іерусалимомъ оставалось болѣе отвлеченнымъ и словеснымъ. И, съ другой стороны, отрицая догматическую цѣнность художественныхъ изображеній и, въ то же время, перенеся на храмъ символику всего мірозданія Божія (со временъ Карловинговъ), Западная Церковь, въ отличіе отъ греческой, встала на точку зрѣнія, не связывавшую религію съ какимъ-либо опредѣленнымъ искусствомъ или той или иной эстетикой. Она могла то вовлекать искусство цѣликомъ, т. е. во всѣхъ его исканіяхъ, даже очень постороннихъ дѣлу религіи, въ орбиту своей дѣятельности, то отдѣляться отъ него совершенно, ограничиваясь тогда, напримѣръ, заимствованіемъ у него опыта строителей-инженеровъ (напр. у цистерціанцевъ). Здѣсь не мѣсто напоминать о тѣхъ перспективахъ, которыя открывалъ для самой художественной дѣятельности въ средніе вѣка на Западѣ такой подходъ Церкви къ искусству. Для насъ существенно, однако, что онъ могъ быть одной изъ основныхъ причинъ расхожденія латинской и греческой миссій въ практикѣ насажденія христіанскаго искусства въ ново-обращенныхъ странахъ. * * * То большое искусство, которое утвердилось въ Россіи послѣ Крещенія 988 года, восходитъ, слѣдовательно, къ Византіи не только изъ-за формальныхъ признаковъ его памятниковъ, но и какъ общій культурно-историческій фактъ, призванный къ жизни византійскимъ „возрожденіемъ" ІХ-го—ХІ-го вв. Между тѣмъ, какъ это ни удивительно, при этихъ условіяхъ и при томъ, что въ Х-мъ и XI мъ вѣкахъ византійское искусство еще доминируетъ надъ западнымъ и еще обладаетъ большимъ „динамизмомъ", чѣмъ искусства латинскихъ школъ,