Vъѣzdъ vъ Parižъ

90 И часто, мѣняя планы, въ гипнозѣ отъ голубой вуали, отъ ударившаго по сердцу слова — „Батавія" или „Калькутта", отъ таинственныхъ буквъ на картѣ, отъ хитраго завитка теченій, — я покорялся таившемуся во мнѣ бродягѣ. Зовы весны я знаю. Миражи знаю — и уже не стою подолгу, разглядывая плакаты. Дали... Ихъ у меня украли, и „зудъ", и весну украли, и не слышится мнѣ сладко зовущій шопотъ -— „пойдемъ со мною!" Я никогда не пойду теперь, и черная синька съмыломъ — дешевка обманной прачешной. Я уже пережилъобманы. Вы спрашиваете, что у меня украли... Все украли. Меня самого украли. Но объ этомъ — послѣ. А вотъ, о вещи... Весна, далекое... Я тогда крѣпко вѣрилъ во все рѣшительно, во что полагается вѣрить человѣку, культурному человѣку. Всеобщій прогрессъ во всемъ, — законъ, развитія человѣчьихъ обществъ! — „побѣдное шествіе науки", великій блаженный день, когда откроютъ тайникъ послѣдній, небо сведутъ на землю. Не за этими ли волшебными ключами, разинувши ротъ, стремятся въ весеннейтягѣ?.. Все — въ даляхъ! И я стремился. Я недавно женился, и судьба подарила счастьемъ. Яі увидалъ моего ребенка, продолженіе моей жизни. Не думается объ этомъ, но... есть это! И я не думалъ, а это было: ей я и передамъ мои стремленья, исканья тайны, съ послѣдствіями блаженства. Чудесная дѣвочка... — теперь ея нѣтъ на свѣтѣ. И, полный счастьемъ, близившейся, весной и смутной тягой, я поѣхалъ въ экскурсію. Объ этой экскурсіи мы съ женой мечтали, — и вотъ, ребенокъ... Чудесныя тайны и — реальность. Жена пожертвовала собою для нашей дѣвочки, рѣшила кормить сама и уѣхала къ матери въ Таруссу. А я купался въ этой священной синькѣ Архипелага, крутился въ волшебномъ мылѣ, шныряя по островамъ, разглядывая слѣды чудеснаго. И до сего дня помню восходы солнца на Корфу, крошкугречанку въ Аргостоли на Кефалоніи, писавшую мнѣ при-