Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

67

какъ извфстно, „чужая душа потемки“, и чтобы узнать человЪка, „надо съ нимъ съБсть пудъ соли“. Если же этого пуда не съБсть, то не лучше-ли ограничиться тфмъ достовЪрнымъ и подлиннымъ, что мы знаемъ о человфкЪ, не беря на себя задачи возстановить его образъ во всЪхъ подробностяхъ? „Сочиненный“ ГрибоЪдовъ, а не подлинный въ роман$ Юря Тынянова, выдуманный Достоевскй у Л. Гросмана, „возможный“, а не дЪйствительный Лермонтовъ у Шувалова и др.

Попробуйте взять кого-нибудь изъ своихъ современниковъ, еще живущихъ и здравствующихъ, и сочините такой романъ о любомъ изъ нихъ, въ которомъ онъ долженъ высгупать въ положен!яхъ, въ какихъ вы его не видали, заставьте его говорить, объясняться въ любви, скорбЪть, ссориться, да и не вообще ссориться, а именно съ такимъ-то и по такому то случаю. Я думаю, что вы убфдитесь въ томъ, что эта задача вамъ не по силамъ, а лицо живое и вамъ извфстное, прочитавъ о томъ, что онъ сказалъ и сдфлалъ то, что ему приписано романистомъ, станетъ это опровергать. Кольми же паче все это трудно и невообразимо, когда идеть р$зь о быт умершемъ, намъ непонятномъ, ни въ чемъ не похожемъ на нашъ теперешнй. Поэтому, въ такихъ случаяхъ мы имфемъ дЪло или съ трафаретомъ, или съ лубкомъ, или со схемой. Что же касается Пушкина, по павшаго подъ ножъ романистовъ-вивисекторовъ, то, къ счастью, это оказался не настояпий Пушкинъ, а искаженный, восковая фигура изъ музея, а не живой челов$ къ.

Не лишнее для нашей характеристики того, какъ со. временные люди понимаютъ Пушкина, разсмотрфть н$которыя изъ этихъ попытокъ превратить отшедшаго отъ насъ, уже далеко отставшаго отъ нашей жизни поэта въ героя романа. А какъ быстро совершается этотъ процессъ отхода человЪчества отъ своего историческаго прошлаго, я приведу для этого хоть одинъ примфръ: н5сколько лЪтъ тому на: задъ вышла книга, Дневники АлексЪя Вульфа, „Любовный быть Пушкинской эпохи“. Эта книга была извЪстна уже давно, и когда впервые М. Л. Гофманъ (1915) издалъ ее въ отрывкахъ, критикъ этого издания Цявловск говорилъ о томъ ошеломляющемъ впечатлЪн!и, которое записки Вульфа произвели на него. Стали поиятны довольно р$зюя, я сказалъ-бы пиническя выраженя, въ которыхъ Пушкинъ говорилъ объ Анн Кернъ, — той самой. которой посвящено - стихотворен!е: „Я помню чудное мгновен!е“.

Въ дальнфишемъ я разсмотрю рядъ попытокъ слфлать изъ бографическаго матер1ала о ПушкинЪ беллетристическ!я произведения. Что здЪсь выдвигалось на первый планъ? Что хотЪли сказать авторы этихъ произведен?

5%