Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

70

въ такое радостное и веселое расположен!е духа, что Ивановск былъ удивленъ быстротою перем$ны его настроен!й. Въ видЪ компенсащи Пушкину и дано было въ 1899 г. раз р$шен!е $хать на Кавказъ, но и здБсь правительство. опасалось Пушкина. ДЪйствительно, онъ бравировалъ своими ста: рыми отношен!ями съ декабристами, сосланвыми на Кавказъ, подчеркивалъ свое восхищен!е Ермоловымъ, который былъ не въ ладахъ съ правительствомъ, и холодкость къ главнокомандующему Кавказской арм!ей, Паскевичу. Наконецъ, онъ принялъ участ!е и въ военныхъ дЪйств1яхъ. Все это всполошило Петербургъ, и Паскевичъ постарался въ лествой для поэта формЪ отдБлаться отъ него, подаривъ ему передъ разлукой саблю, которая сохранилась до нынЪ. Какъ всегда, какъ всяк шагъ Пушкина, и это путешестве въ Арзрумъ было оплетено вЗнкомъ легендъ и сплетенъ. Такъ, въ описани Путешествя онъ упоминаетъ, что бросился на турецкй берегъ р$ки и какъ бы оказался уже за границей. Надо сказать однако, что этотъ берегь уже былъ въ русскихъ рукахъ.

Отсюда легенда, которая едва-ли не идетъ отъ самого Пушкина, будто бы онъ хотЪлъ передаться на стороку турокъ и эмигрировать изъ Росси, какъ раньше, въ 1828 г., получивъ отказъ отъ пофздки въ Парижъ, онъ хотВлъ будто бы спрятаться на какое-нибудь судно, идущее за границу, и на немъ уплыть изъ Росси. ПослБднее извЪст!е идеть отъ самого Пушкина, который повфдалъ о своемъ планЪ Смирновой. Тогда онъ „едва устоялъ“ отъ этого искушения, однако „устоялъ“, и позволительно сомнфваться въ томъ, насколько серьезно было самое „искушен!е“. А вь данномъ случаБ идея о томъ, чтобы перейти на сторону турокъ, была настолько нелЬпа, что едва-ли можно и говорить о ней серьезно. Даже тЪ поляки, которые послЪ 1830 г. ради того, чтобы помшать Росси укрЪпиться на КавказЪ, поддерживали черкесовъ, въ это время, въ 1829 г., не могли служить ему примфромъ, потому что только послЪ 1830 г. прибЪгли къ этой мБрф. Пушкинъ же всегда былъ искреннимъ и горячимъ патр1отомъ, и конечно, мысль объ эмигращи въ Турцию могла у него вырваться въ горячую минуту, но до исполнен!я ея было еще далеко. Я говорю обо всемъ этомъ потому, что именно на этихъ пушкинскихъ на: строеняхъ построена попытка двухъ названныхъ авторовзъ, представить въ видЪ „фильма“ путешестве Пушкина въ Эрзерумъ. Въ ихъ изложени, которое претендуетъ на строгую научность, Пушкинъ представленъ, какъ совершенно опредЪленный револющюонеръ-конспираторъ, который сносится съ сосланными, подыскиваетъ соучастниковъ ит. под. При этомъ онъ полонъ ненависти къ русской власти. Со