Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

241

УШ. Н-которые выводы изъ предшествующаго изложен!я. Шевыревъ икн. В. ©. О доевск!й,

СдБланныя нами сопоставленя съ полной ясностью вскрывають н5Ъкоторыя западныя внушеня и источники учен!я-афоризма о гшени Запада, связанныя съ фигурой Шевырева, какъ писателя и ученаго. Идея эта, какъ достоян!е русской мысли, конечно, не принадлежитъ никакому отдВльному лицу. Но, какъ мы показали, она и не есть вовсе. какъ идея, достоян!е только русской мысли. Она восходить къ сложной по психологическимъ источникамъ и идеологической окраск$ реакщи самого Запада противъ бурнаго экономическаго, политическаго и сощальнаго развит!я конца ХУШ и начала ХХ в. Эго не только идея, но и ЦЪлое настроене, въ основЪ котораго лежитъ не просто пониман!е, а пфлое и могущественное ошущен!е. Это ощущен!е звучить „теократически“ въ идеологи Сенъ-Мартэна, Баадера, Ж. де Мэстра, Бональда, Де-Ламеннэ; оно звучитъ своеобразно „романтически“ въ н$кой идеализащи средневЪ5ковыхъ сошальныхъ и экономическихъ отношенй; оно звучитт наконець „соц!алистически“ во всей рождаюшейся тогда соща истически-антикапиталистической литературЪ. Западныя сомнЪфн!я въ здоровьЪ и прочности сощальной структуры Запада сводятся въ началЪ ХХ в. къ двумъ самымъ капитальнымъ идеологическимъ влян!ямъ: къ вл1яню Сисмонди, къ воплотившейся въ его фигурЪ критик „капитализма“, и кь влян!ю той сош1ологически-философской критики французской револющи, которая связалась съ именами Берка, Сенъ-Мартэна, Ж. де Мэстра.

Это общее наблюдене всецфло обосновывается уже сдЪланными нами справками и сопоставлен!ями. Къ сказанному надлежитъ только прибавить сл5дующее. Мы уже говорили объ отношен1яхъ между Шевыревымъ и БЪлинскимъ. Самъ Б$линск въ первой стад1и своей дЪятельности и эмощонально, и идеологически былъ близокъ къ тому пониманю и ощшущеню, которое выразилъ и закрЪпиль Шевыревъ въ своей статьф. Еще ближе къ нему былъ кн. В. ©. ОдоевскЙ, старш!й сверстникъ и сотоваришъ Шевырева и по школ, и по „МнемозинЪ“, и по „Московскому ВЪстнику“. На кн. В. ©. Одоевскомъ хорошо иллюстрируется личная случайность того, что можно назвать направлен!емъ. Конечно, Одоевскй 20—40 гг. былъ ближе къ Шевыреву „Москвитянина“, чЧ6мъ къ Б$линскому „Отечественныхъ Записокъ“ Краевскаго, (послЪ разрыва БЪлинскаго съ идеолог!ей „оправдан!я дЪйствительности“) и тЪмъ болБе къ Б$линскому Некрасовскаго „Современника“. Но въ то же время