BЪlgradkiй Puškinskiй sbornikь

102

не самого Пушкина на Иллирцевъ не было велико; вЪроятно главной причиной тому было то обстоятельство, что: муза Пушкина гордая аристократка, презирающая чернь, въ то время, какъ поэз1я Иллирцевъ демократична. Учителемъ. Гая былъ Колларъ; его ясный оптимизмъ больше пришелся по душЪ иллирской молодежи, ч5мъ мрачный пессимизмъ пушкинской музы. Въ связи съ этимъ и то ‘обстоятельство, что и самый байронизмъ им$лъ мало отзвука у иллирскихъ. поэтовъ, которымъ было много милЪЙ направлен!я Уланда... Это замЪтно особенно у Станка Враза, бывшаго главнымъ поэтическимъ герольдомъ иллиризма. Патр1!отическая идея овлад$ла всБми душами, желан!е соглас!я всЪхъ иллирскихъ. племенъ было сильнфе вс5хъ личныхъ моментовъ, и поэтому не удивительно, что и самая „личная“ изъ „личныхъь“ лирика иллирцевъ выглядитъ, какъ то натянутой и боязливой... Чрезм5рный субъективизмъ не могъ имфть мЪста въ. поэз1!и главнымъ образомъ патр!отической“.

Какъ видимъ, уже тогда выдвинуто было это противорЪч!е (патротическаго и нашональнаго) коллектива и „личныхъ рельсъ“, которое въ наши дни стало козыремъ совЪтскихъ критиковъ...

Въ той же стать находимъ и сл5дующую фразу: „Тамъ, гдЪ Пушкинъ поднимается на наивысшую высоту, онъ, къ. удивлен, показываетъ дивный талантъ великаго художника, создавая здоровое, хотя самъ боленъ“, и немного дальше: „какъ свободный челов$ёкъ Пушкинъ остается позади Байрона, который, хотя и былъ изнфженъ, ‘все же жиль и умеръ за свободу, въ то время, какъ Пушкинъ въ зр$лые годы отрекся отъ своего юношескаго слободоумя“. Наконецъ въ оцфнкЪ „Черни“ встрЪчаемъ такя строчки „безсмысленный народъ не заслужилъ такого осужденя, ибо обращался къ поэту со скромной и нисколько не безсмысленной просьбой:

„НЪтъ, если ты небесъ избранникъ ..Сердца собратьевъ исправляй и т. д."...

Честный и вдумчивый Шрепель былъ дитя своего вЪка. Приведенные нами его „кислосладке“ отзывы о ПушкинЪ, какъ ни непр!ятно дЪйствуютъ на насъ теперь, въ особенности, когда читаешь абсурдное утверждеше, что Пушкинъ былъ, будто бы боленъ—съ какой точки зр$нЯ и почему онъ самый ясный и здоровый гений всей русской литературы! — все же, принявъ во внимане все выше приведенное, удивленю не должно быть м5ста. Одинъ изъ узкихъ. и слишкомъ посл$довательныхъ „шестидесятниковъ“ продолжалъ свое непониман!е поэз1и въ Хорвати, и можетъбыть и до сего дня еще не изжитыь эти чувства окончательно.