BЪlgradkiй Puškinskiй sbornikь

- 105

дни превозносится больше, ч5мъ культъ какого бы то ни было другого писателя и поэта, прямо ни въ чемъ отъ Пушкина не зависитъ.

Его прекрасные стихи, только недавно полностью переизданные, свидфтельствуеть о разныхъ перекрестныхъ влян!яхъ. Утверждать что либо объ особомъ вляни русской литературы на него — не приходится. Онъ, кажется, создался подъ вляшемъ чеховъ... Однако, читая паралельно романъ „ЗеЦабка Бипа“ и „Капитанскую Дочку“ — видимъ нЪкоторыя аналоми (и притомъ не только въ тем); хотя Шеноа много дальше стоитъ отъ реализма, чёмъ Пушкинъ. Я бы сказалъ, что романы Шеноа находятся гдЪ-то между Загоскинымъ и „Войной и Миромъ“ Толстого, (тамъ же, гдЪ и романы Данилевскаго и Мордовцева), такъ, что Пушкинъ и его творчество оказались на какой то другой паралельной дорогЪ, и „пересБчен!я рельсъ“ не оказалось...

Сильвй Краньчевичь, поэтъ пессимизма, много, кажется, интересовался Россей. Но и онъ ее понималъ уже скорЪй по Достоевскому и прислушивался къ голосамъ революц]онеровъ и къ тому же гор$ль симпайей къ ПольшЪ (см. его стихотворен!е на открыт!е памятника Мицкевича). Весьма характерно, что у Шеноа, впослБдств!и у Краньчевича, у Матоша и у другихъ „температура славянофильства“ понижается. Начинаетъь преобладать н$5сколько подозрительное отношене къ Росс!и, конечно, въ связи съ судьбой Поляковъ и въ связи съ разными историческими аналог!ями...

Въ эти годы (начиная съ семидесятыхъ), въ Хорват!и особенно развивается влИян!е „странки права *)“, съ А. Старчевичемъ въ качествЪ идеолога и лидера. Неудачное паломничество Евгения Кватерича въ Петербургъ, возстане въ РаковицЪ и гибель его (1871), въ связи съ какой то неопредЪъленной по отношен!ю къ Росси позищей Штроссмайера—хотЪлъ ли онъ повести „хорватскую народную мысль“ въ К: евскую Каноссу или стремился окончательно привлечь русскую мысль въ лиц Вл. Соловьева въ свой Ожаковскй Римъ?.. — все это, кажется, привлекло симпати большинства хорватъ (во всякомъ случаЪ самой активной части общества) къ неславянской (или: а-славянской) идеологи Старчевича, во всякомъ случаЪ болЪе прямолинейной. Все это къ нашей темЪ имфетъ только то отношен!е, что подобное настроен!е хорватъ не способствовало интересу къ Росси и ея литературЪ. Но на этомъ надобно остановиться. Другая часть общественнаго мнЪн!я, „югославянская“ и „либеральная“ какъ бы колебалась между симпатей къ Росси, какъ политической силЪф, долженствующей уничтожить импер!ю Габсбурговь и объединить южное славянство — и антипа-

1) Парт.