BЪlgradkiй Puškinskiй sbornikь

160

ыя и познаНя Пушкина, доселЪ систематически и основательно еще не осуществленная: на основан!и „ума холодныхъ наблюденЙ и сердца горестныхъ замЪтъ“, съ безм5рнымъ богатствомъ разс$янныхъ какъ въ прозаическихъ произведеняхъ Пушкина, его письмахъ, дневникахъ, замЪткахъ и уствыхъ высказывашяхъ, такъ и въ его поэзи — адэкватно и безпристрастно обрисовать то, что можно назвать жизненной мудростью, или жизнепониман!емъ Пушкина. Оставляя пока въ сторонЪ сложный философски-эстетичесвий вопросъ объ отношенми между „формой“ и „содержанемъ“ поэтическаго произвеленя и относительнаго значеня обоихъ этихъ моментовъ для опредЪлен!я его истиннаго „смысла“ (къ обсуждено этого вопроса мы перейдемъ тотчасъ же ниже), мы не боимся высказать здЪсь съ полной опредЪленностью наше старомодное и съ точки зр$н!я господствующаго эстетизма еретическое убЪждене: выраженныя въ поэтическомъ творчествЪ мысли образуютъ, правда, не единственное и не исчерпывающее, но все же весьма существенное солержаше этого творчества. И эти мысли, правда, умаленныя въ своей значительности и полновЪсности, сохраняютъ все же свое значене и въ отвлечени отъ своей поэтической формы. Было бы, конечно, варварствомъ пренебрегать поэтической формой, какъ чфмъ-то „вн5шнимъ“ и „несущественнымъ“, и интересоваться только сухимъ, отвлеченнымъ осадкомъ мыслей, какъ содержаня поэзи — уже глубина и интимность связи между мыслью и словомъ убЪжлаетъ въ неадэкватности такого примитивнаго отношеня. Но да позволено будетъ утверждать, что не меньшее варварство лежитъ въ эстетизирующемъ пренебрежении къ умственному содержанш поэзм, въ формалистическомъ отношени къ содержаню, какъ тоже лишь чисто формальному элементу поэз!и.

Но здЪсь мы наталкиваемся на проблему, недавно поставленную и съ большой страстностью обсуждавшуюся въ „пушкинов$дЬни“ — на проблему такъ наз. „автоб1ографизма“ поэзи Пушкина. Для насъ здЪсь вопросъ идетъ о томъ, въ какой мЬрЬ можно и должно „брать всерьезъ“ настроеня, мысли и признания Пушкина, выраженныя въ его поэзи, видЪть въ нихъ свидфтельства его подлинныхъ уб5жден, его реальнаго жизненнаго опыта и мросозерцаюя. Въ извЪстной мЪрЪ вопросъ этотъ сводится къ общему вопросу объ отношени поэтическаго творчества къ подлинной личной жизни творца. Обычный среднй читатель склоненъ здфсь впадать вь одну изъ двухъ крайностей: либо грубо, по-сьцицки, искать въ мотивахъ поэтическаго творения признай объ обстоятельствахъ интимно-личной жизни поэта, либо, напротивъ видфть въ поэтическомъ творен!и лишь красивый вымыселъ, фантази, не имфюция никакого отношен!я къ подлинной, серьезной духовной жизни поэта. Самъ