BЪlgradkiй Puškinskiй sbornikь

170

скому ребенку, дЪтскя по своей простотЪ и непритязательности стихи о беззаботности „птички Бож!ей“ —и въ мысли, и въ подборЪ словъ, и въ ритмик$, и въ краткости стихасразу и неразд$льно выражаютъ евангельское или францисканское религ1озное жизнечувств!е беззаботности, своболы и дов5р!я къ Творцу; и это жизнечувств!е не есть ни „мысль“, НИ „субъективное настроен!е“, ни мастерски выдержанный „стиль“, а есть все это вибстЪ—и потому какъ бы мгно. венное откровен!е глубочайшей религозной основы м!рового и челов$ческаго бытя.

Истинная поэз1я—а, стало быть, поэз1я Пушкина— всегда символична. Чтобы быть символичной, поэзии нЪтъ никакой надобности въ мудреномъ, замысловатомъ, нарочитомъ „символизмЪ“. Напротивъ, чфмъ она проще и менфе притязательна, чфмъ болЪе наивно она описываетъ самое простое, эмпирическую дЪйствительность м!ра или личный душевный опытъ поэта—тфмъ боле эффективна невыразимая магя искусства, превращающая простыя, общеизв$стныя явления въ символы глубочайшихъ новыхъ откровенй, и т6мъ полнъе и убБдительнБе симзоличесюй смыслъ поэтическаго твореня. Такого рода неумышленный, генально-наивный символизмъ присущъ поэзи Пушкина,—и, можетъ быть, не было на свЪтЪ поэта, который въ этомъ огношен!и превосходилъ бы Пушкина или равнялся ему. Какъ ему н$Ътъ надобности ‚искать вдохновен!я“ („искашь вдохновеня всегда казалось мн5 смЪшной и нелЪпой причудой“ —говоритъ онъ}, такъ ему нЪтъ надобности самому задумываться надъ „смысломъ“ своего творен1я („вотъ на! ЦФль поэзи—поэз!я“). Онъ не ищетъ и не даетъ „м1росозерцаня“: онъ занятъ въ поэзи простымъ м!ронаблюден!емъ или простой исповфдью своей духовной жизни; онъ есть чистое „эхо“ мрового бытя, внфшняго и внутренняго. Но такъ какъ это есть откликъ поэтичесьй, то простое описан!е и простое признаше становится мудрыме ошкровенемь.

Отсюда яско, что приведенныя выше общия соображеня объ отношении между „формой“ и „содержаншемъ“ и © „смыслЪ“, который можно и нужно искать въ поэз!и, имЪютъ особо существенное значен!е именно въ отношени поэм Пушкина. Въ отношени поэтовъ меньшей силы и полноты намЪченная выше проблематика соотношен!я между формой и содержанемъ практически не столь существенна. Поэты, такъ сказать, односторонне имфютъ свою шему, которуюпри всфхъ оговоркахъ о неразрывности и взаимопронизанности формы и содержаля—не трудно все же непосредственно уловить. Не распространяясь здфсь объ инливидуальной тематикЪ отдЪльныхъ поэтовъ, укажемъ лишь на два общихъ типа поэтовъ субъективныхь и объективныхе: у первыхъ (въ русской литературЪ, напр., у Лермонтова, Блока и