BЪlgradkiй Puškinskiй sbornikь

178

‘`минан!е“ и пр.). Кажется, досель еще недостаточно усмо‘трЪно, что въ художественномъ изображен!и нравственнаго начала Пушкинъ не иметь себЪ соперниковъ — даже въ лицЪ$ Достоевскаго, у котораго чисто нравственный моментъ духа все же поглощается отчасти сферой инстинктивныхъ реакщй, отчасти — началомъ релийознымъ. Нравственное страдане — муки совЪсти — ведетъ дальше къ радости и успокоеню нравственнаго очищен!я, духовнаго катарсиса (тема возрожден!я, очищен!я отъ страстей и заблуждений, духовнаго преображен!я). Параллельно этому пути нравственнаго очищен!я идетъ путь черезъ моментъ духовнаго Шворчесшва. Опять-таки, думается, недостаточно замчено, что Пушкинъ есть единственный въ русской литературЪ поэтъ творческаго начала духа. Этотъ моментъ творчества онъ переживаетъ и изображаетъ прежде всего на примБрЪ собственнаго, поэтическаго творчества, художественнаго здохновен!я, связаннаго съ упорнымъ трудомъ, съ напряженной работой познающей мысли, — причемъ процессъь художественнаго вдохновен!я и творчества есть всегда вмЪстЬ съ тЪмъ процессъ общаго духознаго очищеня и облагороженя, преображеня — и воспринимаетъ его и въ общей формЪ творчества въ широкомъ смыслБ (образъ Петра Великаго, чутье къ государственному и культурному творчеству!).

Эти пути ведутъ, какъ указано, въ третЙ, самый глубою слой духовности — въ область релипознаго примиреня и просвЪтлЪня. Прежде всего, самый пессимизмъ Пушкина многослоенъ, имБетъ множество оттЪнковъ и какъ бы 1ерархическихъ ступеней, отъ мрачнаго озлоблен!я и безнадежнаго унын!я до спокойной стоической резиньящи и благостно мудраго аскетизма. Въ концБ этого пути лежитъ чистая, простодушная благостность. О ней свид$тельствуетъ галлерея правдивыхъ изображеши добрыхъ, благородныхъ, чистыхъ сердцемъ русскихъ людей (тоже— величайшая рЪлдкость въ русской литературЪ!). Но главнымъ ея выражен: емъ является сила просвЪтлЪнИя, гармонизащи, преображеня, которою владфетъ духъ Пушкина и которая чяетъ въ его твореняхъ (въ ихъ содержанши и формБ). Эту силу можно надлежащимъ образомъ понять и оцфнить только при учет той сферы дисгармонической, бунтующей духовности, которую она преодолЪваетъ и преображаетъ (тогда какъ обычно „гармоничность“ Пушкича топорзо противопоставляютъ мнимо „болЪе глубокому“ трагизму другихъ великихъ представителей русскаго духа).

Въ этой сферЪ раскрывается глубокое, истинно русско-христ!анское по основнымъ своимъ чертамъ и вм5стБ съ тьмъ ярко-оригизальное релиёозное начало Пушкинскаго духа. Какъ все у Пушкина, оно отличается богатствомъ разнородныхъ оттфнковъ, какъ бы догматической полнотой.