BЪlgradkiй Puškinskiй sbornikь

202

лось, что бЪсъ внушаетъ ему соблазнительные помыслы о красотЪ Мадонны, что привело его сначала въ ужасе, но потомъ онъ убЪдился, что внфшность Богоматери, красотой которой онъ былъ такъ пораженъ во сн, вполн$ совпадаетъ съ чертами образа Пречистой, висБвшаго у него въ кельФ, и, слБдовательно, ночное видЪфн!е исходило не отъ бБса, а было подлиннымъ явленемъ ему Богородицы.

ПушкивЪъ, какъ мы видимъ, часто обращается въ своихъ произведен!яхъ къ мотиву эстетическаго обаян!я зла, и не какъ докучный моралистъ, а какъ велиюЙ знатокъ человЪческаго сердца и взыскательный художнике, онъ показьваетъ съ полной психологической убЪдительностью, къ какимъ трагическимъ послФдствямъ ведетъ его героевъ см$шен!е „свяшыни красоты“ съ „волшебной красотой“ демона, лживаго, но прекраснаго.

Ш. Техника пушкинской трагеди.

1) Не все трагическое въ жизни пригодно для трагическаго изображен!я въ искусствЪ, и не ве пригодное для трагическаго изображен!я въ искусств пригодно для разработки въ формЪ трагедии. Смершь Ивана Ильича, повЪсть, въ которой ген!ально описывается умиран!е самаго сбыкновеннаго средняго человЪка, не можетъ быть темою трагедии, такъ какъ въ этой повЪсти нЬтъ никакого пригоднаго для сцены дьйсшая. Ужасы, кровавыя пытки и казни, которыми пользуется, какъ извЪстно ваше 212101, бесконечно далеки отъ трагед!и, ибо трагедля потрясаетъ насъ ужасомъ и жалостью, поскольку она задЪфваетъ глубину нашего моральнаго существа; въ этомъ ея очистительное дфйсгве, а не силою нервнаго потрясен!я при вид$ пытокъ, крови и т. подобнаго. Еслибы въ наслаждении, которое намъ даетъ трагическое искусство, играло главную роль мучительство, то трагедя, какъ искусство, по словамъ Липпса („Зейн йБег @1е Тгазб@е“, 1895), напоминала бы тотъ радостный танецъ, который инд1ланцы начинаютъ исполнять въ ту минуту, когда услышать крики, стоны и мольбы о пощадЪ жертвы. „Наролъ требуетъ сильныхъ ощущенй (для него и казнь — зрелище). Трагед1я преимущественно передъ нимъ выводитъ тяжюя злодЪянЯ, страдан!я сверхъестественныя, даже физическя (Филоктетъ, Эдипъ, Лиръ). Но привычка притупляеть ощущен!я, воображен!е привыкаетъ къ убйствамъ и казнямъ, смотритъ ва нихъ уже равнодушно, изображев!е же страстей души человЪческой для него всегда занимательно, велико и поучительно („О драмЪ“). Изъ Пушкинскихъ пьесъ происходитъ только