BЪlgradkiй Puškinskiй sbornikь

228

какую набрасываетъь Пушкинъ, нельзя не подумать о знаменитой статЬъ о РасинЪ Ипполита Тэна: „Система Расина“ придворная система. Пушкину нужна была такая харяктеристика „системы“ Расина, т. е. какъ отображающая ея прилдворный характеръ, чтобы перейти къ русской драмъф, ибо во всякомъ случа$, что касается трагед1и, эта послЪдняя появилась у насъ „образованная по примБру тра[гед!н] Рас[ина]“, И тутъ мы опять подошли къ самому важному въ вопрос о двухъ борющихся у насъ „системахъ“.

„Драма — зам$чаетъ Пушкинъ — никогда не была у насъ потребностью народной“. И „мистер!и [Дмитр!я| Ростовскаго“ и „трагедли царевны Софьи] Алекс[Ъевны|“, и Волковъ, и Сумароковъ, этотъ „нещастнЪйчий изъ подражателей“, котораго трагеди ›„писанныя варварскимъ изнЪженнымъ языкомъ, нравились двору Елизаветы, какъ новость, какъ подражаве Парижскимъ увеселенямъ“, все это было „‚необыкновеннымъ празднествомъ“. „[Театръ оставался чуждымъ нашимъ обычаямъ|“. Однако какъ же? А „Большой Каменный театръ“, играюций такую роль — мы это знаемъ — въ св$тской жизни Петербурга, да еще и съ его райкомъ; значитъ уже какъ-то вошель же театръ въ обычаи; онъ пересталъ быть имъ чуждымъ? Тутъ-то еще разъ мы возвращаемся къ Озерову, т. е. къ тому, что я выд$лилъ въ третью систему. Пушкинъ, н5сколько ране, уже записалъ въ своемъ наброскЪ: „Драма оставила площадь и перенеслась въ чертоги образованнаго, избраннаго общества, перенеслась ко двору. Между тЪмъ [драма] остается вЪрною первоначальному своему назначенпо дЪйствовать на толпу, занимать ея любопытсво. Но тутъ, — [что привлекаетъ внимзн!е образованнаго, просв5щеннаго зрителя, какъ не изображене великихъ Государственныхь происшествй? ОтселБ истор!я перенеслась и на театръ; и народы, и Цари выведены передъ нами драматическимъ поэтомъ|“. Такъ было тамъ, на западЪ; такъ нЪсколко иначе, гораздо поздн$е, у насъ, хотя у насъ такое значен!е им$ло простое подражан!е. Озеровъ и „попытался [сдЪлать| дать намъ трагедию народную“. Онъ, правда, ошибся; онъ „забылъ“, что вовсе не исключительно въ этомъ дЪло; не одни „поэты Франщи брали вс$ предметы для своихъ тра[гедз] изъ Греческой, Римской и Европейской истор!и“, но и „самыя народныя трагеди Шексп[ировы] заимствованы имъ изъ итальянскихъ новеллъ“. И мы узнаемъ при этомъ, что „Андрамаха К[атенина] [можетъ быть лучшее произведен!е нашей драмы“. Но это не м5няетъ дЪла. Остается въ полной силЪ, что „история перенеслась на театръ“. И неумолимо, какъ мы знаемъ, строй къ Озерову, Пушкинъ придаетъ ршающее значен!е трагедиямъ на историчесе сюжеты, если заканчиваетъ онъ свой набросокъ разборомъ „Мареы Посадницы“, которую хвалитъ за ея истори-