BЪlgradkiй Puškinskiй sbornikь

250

Оце!дие! 015 ипе аотваШе ргае г6]ошззаЙ 1ои-аА-соир шез гезаг@$...

Се п’6&ай раз зещетептЁ 1|е {тауаЙ 4ез Бошшез ди! геп4ай сез рауз 6Напоез $1 В12аггешепё сопёгазз: 1а пашге зеш ай епсоге ргепаге р|а1зш & з’у шейге еп орроз!Ноп ауес еПе-тёште: {ап оп 1а тоцуай ЧШ6геще еп ип шёше Неи 504$ Фуегз азрес&! Аи ]еуап{ 1ез Неигз аи риетрз, аи п! 1ез Ний$ ае Ращотпе, ай пог@ 1ез 21асез ае ГШуег: еДе геип! зай Фоше$ (е$ $а1501$ аап$ (е тёте тяапь юи$ [ез сИта аап$ {е тёте Иец, Чез 1еггайп$ сопёгамез зиг 1е шёше 301... Алошег & 1ющЁ сейа |ез Ши$1о0$ ае ГорНаце.... 1е с1аи-оБзсиг Чи з0]е| еЁ 4ез ошге$...; у_из ацгег ацеаце 146е Чез зсёпез сопйпие|ез... дий зетб ет п’ге оррегЁе; еп ип угай тейе; сага регзресйуе 4е$ поп, бапё уе 1сае, /гарре 1$ уеих 1юиЁ4-1а)015 её Шеп р!з ршззаттепё дие се!е Чез р1ашез, ди! пе зе уой ди’оБНацетепи, еп шуапь е{ оп сБадие оБ]е{ё усиз еп сасбе ип аиёе.

МБсто это какъ нельзя болфе характерно для пониман!я мешода Руссо. Онъ въ буквальномъ смысл старается нарисовать словами каршину увид$ннаго имъ, представить то, что онъ обозрфлъ въ изв$стной посл$довательности, въ одномь планЪ. Живопись для него, такъ сказать, нормальное искусство, къ которому должно тягот$ть искусство словеснаго живописан!я. Разсказашь о чемъ-либо значитъ показашь это. Такова сущность поэтики Ренессанса. Руссо, одинъ изъ созидателей романтизма, стоитъ въ этомъ отношеви все еще на старой почвЪ.

Не таковъ методъ Шатобр1ана и Пушкина. „Ргошепенг зоШате“ останавливаешся, чтобы обозрЪть пейзажъ и затЪмъ зафиксировать то, что онъ увидзлъ. Пушкинъ, правда, говоритъ въ одномъ м$стБ „Путешествия“: „Я шелъ пЪи1комъ и поминутно останавливался, пораженный мрачною прелестью природы“. Но все же, когда мы читаемъ „Путешеств!е“, мы словно движемся вмфстЪ съ авторомъ: образы, формы проходяшь мимо насъ. И когда въ цитированномъ мЪстЪ „Путешествя“ онъ заключаетъ абзацъ словами: „..я ни съ чЪмъ не могъ сравнить мнЪ предсшоящаяго зрзлища“, онъ подразум$ваетъь совокупность впечатлзнй, которыхъ онъ не можетъ передать иначе какъ въ символахъ, связанныхъ съ представленями движен!я: „Пушка осшавила насъ. Мы отправились съ пЪхотой и казаками. Кавказъ насъ приняло въ свое святилище. Мы услышали глухой шумъ и увидЪли Терекъ (МВ. послфдовательность воспр!я1 Ш), разливающЙся по разнымъ направленямъ. Мы пофхали по его лЪвому берегу. Шумныя волны его приводяшь во движене колеса... мельницъ... ЧЬмъ далфе углублялись мы въ горы, тЪмъ уже становилось ущелье. Стьсненный Терекъ съ ревомъ бросаеть свои мутныя волны черезъ утесы, преграждаюийе ему путь. Ущелье извиваешся вдоль его теченя. Ка-