Izabrannыe razskazы

93 плыть на мельницу. И пока добираются, пока пьютъ чай и закусываютъ, разводятъ пары на „Капитолинѣ1*, солнце, краснѣя касается горизонта. Удятъ рыбу, болтаютъ съ мельникомъ. Наконецъ, въ розовыхъ сумеркахъ, отплываютъ. Какъ фламинго, стоитъ на болотцѣ цапля и ее спугиваетъ пыхтѣнье парохода. Ѣдутъ долго. Становится прохладно, сыро, глаза тяжелѣютъ отъ утомленія. Но передъ взоромъ далекая вода, все расширяющаяся, и уже скоро откроются знакомые маяки. Вышла луна и безмолвнымъ свидѣтелемъ стоитъ сбоку, сопровождая бѣгъ „Капитолины". Ея тусклое сіянье, сквозь слегка туманящійся воздухъ, даетъ оттѣнокъ грусти и загадочности. Женя, сидя на носу, думаетъ, что черезъ мѣсяцъ все это уйдетъ, можетъ быть, навсегда. Его клонитъ ко сну, сердце сжимаетъ тоска; отецъ кутаетъ его. XXI Быстро прошелъ іюль, половина августа. Среди латинской зубрежки ѣздили за тетеревами, но покой и ясность деревенской жизни были утеряны. Ложась спать, Женя думалъ объ экзаменахъ, о городѣ; его волновалъ близкій отъѣздъ и разлука съ родными. Рѣшено было, что мать свезетъ въ городъ Соню съ Женей, найметъ маленькую квартирку и они поселятся подъ присмотромъ Дашеньки. И вотъ, пожелавъ успѣха Женѣ, уѣхалъ Жукъ. Наступилъ день отъѣзда. Долго укладывались, соображали не забыть чего, и десятаго августа, въ прохладное утро тронулись. Верстъ тридцать надо было проѣхать по своей, узкоколейной дорогѣ, далѣе на лошадяхъ. Женя помнилъ влажную отъ росы платформу ихъ станціи, „директорскій* вагончикъ, куда ихъ усаживали, отца, озабоченнаго и печальнаго. Когда Женя поцѣловалъ его въ послѣдній разъ въ рыжеватые усы, горло его сдавило и онъ бросился въ вагонъ. Поѣздъ задребезжалъ. Мелькнула фигура отца, потомъ заводъ потянулся, и поѣздъ поползъ въ гору ту самую, куда ѣздили на тягу. Чѣмъ дальше уходилъ