Koleso vremeni : (romanъ) : raskazы

60 И у такого хвастуна есть свое внутреннее темное оправданіе: „Положимъ, этого никогда не случилось, но, будь у меня свободное время, благопріятныя условія, да поменьше робости, да побольше настойчивости, оно, все равно непремѣнно случилось бы“... Словомъ, этотъ обѣдъ еще больше расторгъ мою прежнюю близость съ сослуживцами. Марія, въ свою очередь, отвѣтила имъ обѣдомъ, на которомъ была очень мила и обходительна, но недоступно холодна. На прощанье, когда кто-то изъ моихъ друзей намѣревался пацѣловать у нея руку, — она не позволила. Она сказала: — Это былъ, вѣроятно, прекрасный обычай въ старину. Теперь онъ выходитъ изъ моды даже во дворцахъ. И чтобы загладить рѣзкость, она прибавила улыбаясь: — Впрочемъ, и дворцы выходятъ, кажется изъ моды. Это замѣчаніе обидѣло. А вѣдь, надо сказать правду: Мы, русскіе, цѣлуемъ дамскія руки разъ по тридцати въ сутки, цѣлуемъ знакомымъ, полузнакомымъ и вовсе незнакомымъ дамамъ, и при томъ вовсе не умѣемъ цѣловать хотя бы немножко прилично. Да и поцѣлуй руки это высшая, интимная ласка. Съ какой стати мы мусолимъ РУКУ каждой женщины безъ смысла для нея и для себя? И тоже: надо, наконецъ, серьезно подумать и о рукопожатіяхъ. Сколько есть на свѣтѣ мокрыхъ, грязныхъ, холодныхъ, вялыхъ, точно распаренныхъ, или сухо и жестко горячихъ, явно враждебныхъ, несомнѣнно преступныхъ и просто отвратительныхъ рукъ. И каждую изъ нихъ вы, при случайномъ знакомствѣ, должны пожать, несмотря на то, что ваша рука — этотъ тончайшій аппаратъ чувствительности, содрогается и протестуетъ всѣми своими нервами. Не лучше ли кивокъ, полупоклонъ, ну въ крайности, даже глубокій, чортъ побери, поклонъ? Такъ мы съ Маріей и остались одни въ шумной, людной, пестрой Марсели. Отношенія мои съ сотрудниками стали вѣжливо дѣловыми, хотя порою мнѣ казалось, что я читаю въ ихъ случайныхъ взглядахъ подозрительный и