Otčій domъ : Semeйnaя hronika. Kn. 4-5

211 душу какимъ-то чудеснымъ бальзамомъ умиротворенности, тихой радости и неосознанной благодарности Господу Богу за то, что ты живешь въ невѣдомой сліянности со всѣмъ, что видитъ глазъ и слышитъ ухо... Хорошо! И на душѣ, и въ тѣлесномъ самоощущеніи... Такъ хочется чему-то посмѣяться отъ радости, безпричинной радости бытія! Приливъ мускульной силы напоминаетъ далекіе дни младости и рождаетъ туманные грѣховные помыслы, отъ которыхъ Павлу Николаевичу хочется сладко потянуться... — Ну-ка, попридержи лошадей! Пройтись надо, ноги расправить... Вылѣзъ, снялъ шляпу и пошелъ по тропинкѣ придорожной, къ лѣсу въ золотисто-зеленыхъ кружевахъ осенней листвы. Хорошо въ лѣсу осенью! Позваниваютъ такъ музыкально колокольчики почтовой пары. Вдали перекликаются бабьи и дѣвичьи голоса: грибы собираютъ. Вспомнилось далекое-далекое, грѣховное: охотился однажды съ ружьемъ и собакой въ своемъ лѣсу и наткнулся на молоденькую бабенку, кажется, — Лукерьей звали... Бойкая игривая такая бабенка! А въ лѣсу такая встрѣча въ юности всегда ко грѣху клонитъ. Пріостановился, разговорился и увязался... Тары-бары. „Не трожь!“ да „отцѣпись!“, а сама хитровато по сторонамъ оглядывается... А сэттэръ Арманъ поварчиваетъ. Можетъ, еще какого человѣка чуетъ? — Вотъ увидятъ, срамъ-то какой! Развѣ, когда закипитъ молодая кровь, можно охладить ее какими-нибудь словесными страхами? Обнялъ и уронилъ на мягкій бархатный мохъ. Но тутъ вышло смѣшное: сэттэръ Арманъ вообразилъ, что его хозяина обижаютъ, и бросился, съ злобнымъ намѣреніемъ впиться зубами въ обидчицу. Рветъ и мечетъ. Лай на весь лѣсъ... Бабенка хохочетъ, смотря, какъ баринъ лупитъ 14*