Vъѣzdъ vъ Parižъ

128 дальность: Эдинбургъ, 1537 года! — я увидѣлъ чудесное мѣсто изъ великолѣпнѣйшаго Исаіи: начало 5 главы. Вы помните это мѣсто? Но чудеснѣе было то, что эти слова, эти слова такъ настойчиво и нежданно постучались въ душу. Нежданно. Въ пустынномъ мѣстѣ, у забытой церкви, у засыпанныхъ костяковъ жившихъ. „Свиданіе11. Я же гулялъ и думалъ все о своемъ, — объ „Исторіи Возрожденія", о Вашемъ послѣднемъ письмѣ ко мнѣ, коюрое лишь отчасти отвѣчало моимъ мыслямъ, о путяхъ современнаго человѣчества, о томъ, какъ Вы называете, „тупикѣ11 или, кажется, „топчакѣ11? — я не совсѣмъ понимаю это слово, — куда оно, будто бы, заглянуло стадно, — допустимъ, что заглянуло, но — только заглянуло. И вотъ — Исаія. И я, наслаждаясь, и вдохновенно, прочиталъ два раза — и самому себѣ, и этому, будто вѣчному (ему 94 года), пастуху, и кроткому овечьему стаду въ дождѣ, подъ кровомъ церкви, — эти слова, показавшіяся мнѣ до осязаемости вѣчными: „Воспою Возлюбленному Моему пѣснь Возлюбленнаго Моего о виноградникѣ Его. У Возлюбленнаго Моего былъ виноградникъ на вершинѣ утучненной горы. И Онъ обнесъ его оградою, и очистилъ его отъ камней, и насадилъ въ немъ отборныя виноградныя лозы, и построилъ башню посреди его, и выкопалъ въ немъ точило, и ожидалъ, что онъ принесетъ добрые гроздья, а онъ принесъ дикія ягоды. И нынѣ, жители Іерусалима и мужи Іуды, разсудите Меня съ виноградникомъ Моимъ". И прочиталъ дальше — чудесное и грозящее, какъ бы исторію жизни гибнущей. „Хорошо, добрый сэръ!" — сказалъ мнѣ пастухъ. „Дальше читайте, про судьбу, дорогой сэръ". И показалъ мѣсто корочкой отъ сыра. И я прочиталъ: „ ... преисподняя расширилась и безъ мѣры раскрыла пасть свою, и сойдетъ слава ихъ, и богатство ихъ, и шумъ ихъ... Горе тѣмъ, которые зло называютъ, добромъ, и добро зломъ, тьму почитаютъ свѣтомъ и свѣтъ тьмою, горькое почитаютъ сладкимъ, и сладкое горькимъ!.. Горе тѣмъ, которые мудры въ своихъ глазахъ".