Vъѣzdъ vъ Parižъ

167 икона Николая Чудотворца, — за триста лѣтъ. Теплится зеленоватая лампада, ночная, грустная. Вотъ она, русская доходная молельня, храмъ бѣдныхъ, — во французскомъ домѣ, при дорогѣ. „Стяжалъ еси смиреніемъ высокая, „Нищетою — богатая! За черными, словно сажей замазанными окнами, сверкаютъ въ грохотѣ поѣзда — Парижъ-Версаль. Вздрагиваетъ огонекъ въ лампадѣ, единственный здѣсь живой. Темный Никола меркнетъ, яснѣетъ, меркнетъ. Мальчики строятся рядами. А — квартетъ? Здѣсь. Прямо изъ Шатлэ, съ концерта. Вдумчивый басокъ слышится. Широкая, плотная фигура: Н. Н. Кедровъ, самъ головщикъ, глава. Съ нимъ его: К. Н. Кедровъ, И.'К. Денисовъ, Т. Ф. Казаковъ. Четверо, всѣ: квартетъ. Съ дороги, изъ темноты, съ дождя. Всѣкакъ надо, съ параднаго квартета, изъ Парижа: бѣлоснѣжные ЕОротнички и груди, черный парадный блескъ. Лица... Ну, наши лица. Смотритъ на нихъ Никола. Золотится изъ-подъ русской ленты „Господи, спаси Россію" Плечо къ плечу. Четверо. Квартетъ. Встали. Листуютъ ноты. Смотрю на нихъ. Пріѣхали, славные наши, молодцы. Изъ многотысячнаго зала, съ блеска, — въ бѣдную эту комнату, къ образу Николы, къ Россіи. Прямо — Парижъ,. Шавиль, всенощная. Чудесно. Я знаю, что они любятъ тк хое, святое, наше. Знаю, что ими восхищается Европа. Чудо пѣсенъ несутъ они, поютъ Россію. „Господи, спаси Россію" Только |что блистающій Парижъ ихъ слушалъ. И вотъ — Шавиль, тихая лампада, тѣсная комната, мальчики. „Бла-го-сло-ви-ду-ше-моя, „Го- о-о-о... спо-да...