Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

141

ложительнаго отв$та на чисто экономичесвя потребности населеня. Реализмъ оказался сезамомъ, отворяющимъ таинственныя двери, но уже не въ фантастическую сказочную пещеру, а какъ бы напротивъ того; сезамъ этотъ вышускалъ на свЪтъь Божй, на широк просторъ изъ душной затхлости старыхъ традищй, заблужденй и слезливой робости передъ требованями дЪйствительности. Тогда Шерръ, одинъ изъ поборниковъ лЬваго гегельянства, въ угоду реализму, собрался передЪлать эстетику Гегеля на новый ладъ. Стоило только подставить феноменологии Духа н$кое естественное обладание этимъ сезамомъ, врожденное у великихъ писателей, у Данте, пока онъ не увлекся изображешемъ Чистилища и Рая, у Воккачч!о автора Челов$ ческой, — шагъ впередъ относительно Божественной Дантовской — Комеди, какъ назвали Декамеронъ, а что и говорить у Сервантеса и у Шекспира! Да, искони велик!е писатели старались срывать съ глазъ повязку, и оттого ихъ появлене въ мфовой литературЪ св$тлые мо менты среди вБ5ковыхъ заблужденй меньшей братьи, впрочемъ тоже несомнЪнно рвавшейся къ сезаму будущаго. „Истор1ю Всеобщей Литературы“ Шерра немного позднфе переведетъ Пыпинъ и къ ней-то, вмЪстЪ со Спасовичемъ, и задумаетъ прибавить истор!ю славянскихъ литературъ. Я упомянуль объ этомъ тяжелов$сномъ памфлетЪ во славу реализма, потому что онъ завершаетъ собою еще неясныя стремления лЪвыхъ гегельянцевь обосновать свое новое литературное м!росозерцане.

Какь же тогда могь бы Б$линсю не видЪть въ ГоголЪ „надежду, честь, славу, одного изъ великихъ вождей на пути сознан!я, развит!я, прогресса“, когда его имя, какъ ген!альнаго бытописателя, уже прибавилось къ великимъ именамъ запада? На самомъ дБлЪ, Росая тутъ, въ этомъ, въ художественной литератур чуть ли не опережала гаснувшЙ западъ. А за Гоголемь — „благоухающая проза“ Лермонтова, стихи-п$сни Кольцова, наконець „БЪлные люди“ Достоевскаго. ШФлая школа. Новый пер!одъ. И его назоветъ н$сколько позднЪе „Гоголевскимъ Перюдомъ“ слБдующ изъ вожаковъ русской общественности, самый крупный изъ дальнфйшихъ „большихъ и маленькихъ ОЪлинскихъ“ — Чернышевский.

Теперь вернемся къ Бруно Бауеру и его богословскимъ построенямъ.

МнЪ нужно было это отклонене въ сторону художественной литературы, потому что я не съумБю иначе опредБлить очень запутанно выраженныя христансыя чаянья Бруно Бауера, какъ нькое реальное христ!анство. Оно должно было представить собою синтезьъ Лютера и Якова