Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

271

скимъ туземцамъ и ихъ вредному влЁян!ю. Такъ вотъ Фюстель де Куланжъ, о которомъ его ученикъ Гиро сообщаетъ, что онъ „р$дко видфль вещи, какъ всЪ люди“, рЬшительно порвалъ съ такимъ способомъ пониман!я прошлаго. Истор!я Франщи это совсфмъ не рецепщя германскихъ учрежден, введенныхъ народомъ побЪдителемъ. Это органическое развит!е свойственныхъ туземцамъ учрежден и, значитъ, ихъ сопротивление влявямъ, которыя несло германское нашеств!е. Подобно тому какъ Токвиль въ „Старомъ порядкБ и револющи“ показалъ, что револющюонныя потрясешя не нарушили органической эволющи государственнаго устройства Франщи, Фюстель де Куланжъ `показалъ, что и нашестве варваровъ тоже не нарушило ея. Вся его ученость, весь его изслЗдовательскй талантъ, всЪ его чтеня текстовъ, начиная съ семидесятыхъ тодовъ, послужили только для углубленя и доказательства этого тезиса.

Спрашивается, каково его происхождене? Откуда появилась эта твердая ршимость сбросить съ воспоминанйй о прошломъ это германское иго, которое предтечи и современники Фюстель де Куланжа, какъ, напримфръ, Ренанъ, носили безъ жалобъ и даже съ чувствомъ н$которой гордости и признательности? НЪкоторыя данныя изъ жизнеописаня Фю стель де Куланжа проливаютъ на это свфтъ. Въ шестидесятыхь годахъь онъ былъ профессоромъ во французскомъ СтрасбургЪ. И онъ имЪлъ несчасте испытать возобновление германскаго нашествия. Во время войны 1870-1 годовъ н$мецке историки, въ особенности Момзенъ, провозгласили право Германи на Альзасъ. И воть тогда выступилъ также Фюстель де Куланжъ. Онъ изложилъ свои мысли въ рядЪ статей, которыя были собраны и перепечатаны въ 1916 году, когда его отечество опять подверглось германскому нашеств!ю. Читая эту книгу, озаглавленную „Современные вопросы“, не узнаешь Фюстель де Куланжа, чтеца текстовъ и точнаго изслБдовятеля прошлаго. Онъ здфсь такъ мало считается съ историческими фактами, что, наприм$ръ, по поводу царствовая Людовика Х!У увЪряетъ, что тогда „Россия еще не существовала“ °°). А между тмъ тогда существовала Росая Петра Великаго. Историкъ совершенно вытфсняется пламеннымъ французскимъ патротомъ. Онъ не обсуждаетъ, подобно Ренану, историческя права, выдвигаемыя н$мецкими учеными. Онъ ихь просто устраняетъ. Онъ даже доходить до отрицания правомочности историковъь рЪшать вопросы современности. „Напрасно вы ссылаетесь на этнограф!ю и филолог!ю: мы здфсь не на университетскомъ курсЪ“, пишетъ этотъ ученый Момзену°'). „Вы, сударь, выдающийся историкъ. Но, когда мы говоримъ о настоящемъ, не станемъ обращать черезчуръ наши глаза на истор!ю. Раса — это истор!я, это