Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

122

генными и гетерономными императивами, карательными санкщями, а въ случаяхъ полной расшатанности его исполнительной структуры особыми воспитательными или просто предупредительными м$рами. У этически нормальнаго человЪка сов$сть дЬйствуетъ и судитъ его собственное поведен:е. Такой человЪкъ это не только челов$къ-правитель, Вото гесог, но и челов$къ-судья, Вошо ]и4ех.

ГдЪ судъ, тамъ и норма или законъ. Только „закономъпознается грЪхъ“ (Римл. Ш, 20). Безъ оцЁнивающихъ деонтологическихъ регулятивовъ, свободное человфческое поведен!е безразлично и н$тъ познан!я добра и зла. Такимъ образомъ этическ челов$къ не только управляетъ самимъ собою и не только судитъ самого себя, но и подчиняетъ самого себя законамъ. Это подзаконный челов$къ, Вошо $иЬ]1ех. Судъ его совЪсти руководствуется болЪе или мен$е категорическими нормами. Степень ихъ категоричности зависитъ отъ чистоты сов$сти. На низшихъ ступеняхъ культуры сов$сти человЪкъ охотно поддается соблазну всегда оправдывать собственное поведене какъ этически совершенно нормальное. Это та нер$дко соединенная съ умственною изошренностью нравственная тупость, символомъ которой являются молитва фарисея или стихи Шиллера: мепп $1с8 94а$ Газег егрисьЬ зе@{ э1сВ @е Тизепа ги Тзсн. Но чфмъ совЪсть чище, т6мъ строже она судитъ собственное поведен!е челов$ка и тЪмъ категоричнЪе тЪ нормы, во имя которыхъ она судитъ. Посему для нея нисколько не убЪдительны софистическя заявлен!я, что всЪ молъ этическе критер!и относительны. Они относительны въ своей данности, но абсолютны въ своей заданности. Это не готовые шаблоны для внфшняго и механическаго измфрен!я, подобно метру или литру. Это принципы, свободно осмысливаемые не автоматическою, а автономною личностью. По выражен Лейбница, ихъ нельзя читать такъ же легко, какъ. древн!е римляне читали въ преторскомъ альбомЪ тотъ или иной эдиктъ (М№нцуеаих езза!з, |, И, 2). Они проблематичны въ буквальномъ: смыслЪ слова, т. е. представляютъ проблему и притомъ двойную: проблему познан!я и проблему дЪйств!я. Они требуютъ: усиля. И посему представляютъ трудность. Но, какъ замЪтилъ Платонъ, вообще „все прекрасное трудно“. Однако это еще не резонъ освобождать совЪ$сть и волю отъ этого труда. Къ тому же и относительность этическихъ критеревъ тоже весьма относительна. И субъективный опытъ совфсти каждаго челов$ка и историческ!й опытъ всего человфчества: даютъ вполнЪ$ достаточно указан, какъ матер!альныхъ, такъ и формальныхъ, для того чтобы не считать принципы этики безнадежно относительными. Такъ, наприм$ръ, настоящая этика до сихъ поръ знаетъ только алчущихъ и жаждущихт-