Zarя russkoй ženšinы : эtюdы

45 Въ первую очередь этихъ признаковъ надо поставить ея манеру выражаться загадками, притчами и метафорами, невразумительными для простыхъ людей, въ особенности для мужчинъ. Посланный Петромъ „юноша уклонися в весь, наричему Ласково, и пріиде к нѣкоему дому, и не виде у вратъ никого; вниде же в домъ, и не бѣ кто его ошутилъ; вниде же и в храмину, і виде: седяше бо едина дѣвица, точаше поставъ; предъ нею же скачетъ заецъ. Дѣвица же бысть яко в сомнѣніи, и нача глаголати нѣкаки странны глаголы, яже не удобразумны юноше тому. Рече бо: нелѣпо есть быти дому без ушей; а храму безо очей. Юноша же не разумѣ глаголъ ея, и рече к дѣвицѣ: повѣждь ми, дѣво: гдѣ есть господинъ дому сего? Она же отвѣща со многимъ разумомъ: господинъ дому отецъ ми есть, но идоша с материю моею вкупѣ в займы плакати. Есть бо у меня и братъ, но поиде чрез ноги в нави зрѣти". Юноша изъ этой чепухи, конечно, ничего не понялъ и попросилъ объясненія. „Аще не разумѣвши, азъ ти повѣдаю простою беседою: пришелъ бо еси въ домъ наю, і въ храмину вниде, виделъ мя въ толице простоте седящу безобразну и всея лѣпоты лишену, и аще бы въ дому у наю былъ песъ, и ощутивъ тя къ дому приходяща, аще бо онъ естествомъ и бесловесенъ; но могъ бы ми бреханиемъ своимъ приходъ твой возвестити: то бо есть дому уши, и аще бы у меня в храмине сей было отроча, и видѣвъ тя сеі храминѣ приходяща, то бы мнѣ повѣдало: се бо есть очи храму. Отецъ же мой и мати поидоша на погрѣбения мертваго, да тамъ надъ нимъ плачютъ; егда же они преставятся от жития сего, І надъ ними такожде учнутъ плакати: се бо есть заемный плачъ. Отецъ же мой и братъ древоделцы суть; в лѣсе бо от дрѣвия медъ емлютъ; и нынѣ іде братъ мой на таковое дѣло,, яко лѣсти ему древо в высоту: чрезъ ноги долу зрѣти, еже бы не отторгнутися и не лишитися живота своего".