Zarя russkoй ženšinы : эtюdы

59 сага, — она, такимъ образомъ, угадала, что въ Норвегіи родился королевичъ, будущій Гаральдъ Гардрада, и предсказала его будущую славную судьбу и связь съ русскимъ княжескимъ домомъ, Творецъ саги ошибся, считая Ольгу матерью, а не бабкою Владиміра и передавъ ея искаженное имя женѣ его, да и вообще Владиміръ тутъ умѣстенъ лишь какъ условное былинное имя, потому что Ольга умерла ранѣе, чѣмъ историческій Владиміръ пришелъ въ возрастъ и закняжилъ. Но портретъ Ольги ясенъ. Забѣлинъ высказалъ очень правдоподобную гипотезу, что дѣятельность полѵисторической Ольги заслонила въ лѣтописи дѣятельность полулегендарнаго Олега. „Ни одинъ князь не оставилъ по себѣ такой земской и доброй памяти, какъ мудрая Ольга. За ея земскимъ ликомъ, быть можетъ, сокрылись и всѣ земскія заслуги мудраго Олега, съ народнымъ идеаломъ котораго такъ родственно сливается и ея народный идеалъ, даже самое имя“. Но, какъ бы въ отместку за то, былины настолько позабыли про Ольгу, что самое имя ея знаютъ лишь какъ мужское: удалой Вольга сынъ Святославичъ. Этотипичный богатырь-князь дружинной Руси, призванный варягъ, собирающій дани, въ славочудскомъ краю чужакъ. Въ этомъ своемъ аристократическомъ качествѣ, Вольта, хотя пѣсня восхищается его богатырствомъ, не то, чтобы враждебенъ былъ, однако и не дружественъ творящему былину народу. Рапсодъ, съ великолѣпной ироніей, —■ острой, тонкой и глубокомысленной, — заставилъ варяжскую гордость и удаль князя-викинга спасовать предъ трудовымъ могуществомъ славянскаго богатыря пахаря, Микулы Селяниновича. Вольта Святославовичъ — какъ былинная фигура, совершенно отличенъ отъ Волха Всеславьича, но, по близкой созвучности, ихъ часто смѣшиваютъ. А черезъ то смѣшались и былины ихъ, и, такимъ образомъ, въ Вольгѣ