Zarя russkoй ženšinы : эtюdы

66 зергаетъ себя, заключительно опредѣляя Ольгу, въ концѣ, „только хорошею, умною, самостоятельною хозяйкою своего имущества, какою по понятіямъ старины должна быть каждая матерая вдова". Ужъ если сравнивать отдаленно, то гораздо больше сходства въ Ольгѣ съ Екатериною Второю, съ которою и смѣшиваютъ ее овручскія преданія, но безъ Екатерининыхъ страстей. Шутка Екатерины, называвшей себя „казанскою помѣщицей", опредѣляла ее, какъ государыню, гораздо серьезнѣе, чѣмъ она воображала. Ольга же была „помѣщицей" прежде всего и послѣ всего. Да, по условіямъ своего вѣка, ничѣмъ инымъ и не могла быть и только такъ и могла быть дѣйствительно цѣнна и полезна. Подобій Ольги надо искать къ ней ближе. Нѣтъ сомнѣнія, что, въ масштабѣ начальной Руси, эта могучая женщина не только типичный „князь", хозяинъ своего государства-имѣнья, но даже учительный образецъ и идеалъ княжой государственности. Его живого воплощенія Русь дождалась полтораста лѣтъ спустя по Ольгѣ въ лицѣ Владиміра Мономаха. Подобно этому князю-хозяину, Ольга всегда всюду сама со своимъ глазкомъ-смотркомъ и потому всегда во всемъ великая удачница. Даже въ военныхъ предпріятіяхъ только глубокая старость устраняетъ ее отъ личнаго водительства. Лишь въ 968 г., когда Ольгѣ за 80 лѣтъ, и, въ отсутствіе сына ея Святослава, который вѣчно въ походахъ, кіевскимъ гарнизономъ командуютъ противъ обступившихъ городъ печенѣговъ уже воеводы (знаменитый эпизодъ Прѣти ча), а Ольга, „стара суща", „затворися во градѣ со унуки своими". Ольга всегда себѣ вѣрна, никогда ни въ чемъ себѣ не измѣняетъ. Все у нея слагается послѣдовательно, кстати, удобно, ловко, логично, — именно .вѣще", т. е. мудро и хитро. Жившая въ ней, какъ язычницѣ, злая иронія, жестокость которой такъ трагически испытали на себѣ древлянскіе послы, не покинула ее ивъ христіанствѣ.