Izabrannыe razskazы

саженными шагами путь домой. Изъ окна смотритъ Лиза, задумчиво, съ сумрачнымъ недоумѣніемъ. Послѣ ужина мать въ столовой подъ висячей лампою раскладываетъ Свой пасьянсъ. Лиза говоритъ: — Знаешь, когда она такъ шагаетъ, и съ этою палкой... ну, точно смерть. Прямо скелетъ, кости гремятъ, и за плечами коса. ■ Варвара Михайловна, изъ подъ пенсия, поднимаетъ на нее красивые и строгіе глаза. — ; Ту, какая тамъ смерть. Просто попрошайка. Этз тебѣ все кажется. . Щ . Николаи Степановичъ лежалъ за церковью на клад» бищѣ, подъ бѣлымъ березовымъ крестомъ. Зимній вѣтеръ трепалъ тонкую кожицу бересты, наносилъ сугробъ, заме» • талъ засохшіе цвѣты и мелкой снѣжной пылью пѣлъ вѣчную пѣснь печали и бренности. Лиза иногда заходила къ отцу. Пробиралась полузанесенной тропкою, Стояла, разгребала цвѣты, поправляла перекладину, крестилась, и такъ» же истово и медленно шла домой. Нѣчто монашеское въ ней проступало. Близъ ограды парка, изъ-за поворота вдругъ вынырнула какъ со дня морского, длинная и тощая фигура съ палкой и котомкой за плечами. — А я, милокъ барыня, въ Аленкино добѣжать, Сказываютъ, мануфактуру привезли, по полтора аршинчика выдаютъ... Я тутъ однимъ махомъ, къ обѣду домой... „Въ Аленкино... — Лиза медленно подходила къ дому.Десять туда, десять обратно, къ обѣду домой..." И обычная тоскливость, тяжесть встрѣчи легла на сердце. Авдотья-же въ это время, на длинныхъ своихъ ногахъ, точно-бы на ходуляхъ, неслась въ горку за рѣчкой, откуда виднѣлась и церковь, и паркъ, и двухэтажный „господскій домъ“. Если-бы обернулась, увидѣла-бы и крестъ Николая Степановича, но оборачиваться ей некогда, впереди доля бѣлыя и холодныя, дальнія, съ рѣзкой поземкой по насту.