Izabrannыe razskazы

257 — Ты очень жалостливая, и всегда такая была. Съ ними нужно крѣпче нервы. Они всѣ такіе. А ты думаешь, другіе лучше? Оки не такъ чувствуютъ, какъ ты... — Ахъ мама... бабка старая, слѣпая. И съ какимъ ожесточеніемъ она ее колотитъ... — Ну, кто-же говоритъ! Кто это одобряетъ! Вотъ, придетъ ко мнѣ, я ей такой репримандъ сдѣлаю... Авдотья заявилась въ тотъ-же день, въ сумерки. Клубъ пара и холода ворвался въ кухню, когда костлявою рукой рѣзко дернувши входную дверь, она вошла съ мороза. Въ рукахъ длинная палка. Какъ всегда, рваный тулупъ, глаза бѣлесы, безпокойны. — Я къ вашей милости, матушка барыня. Тамъ вотъ это, позади хригеля вашего березочка одна такая... на кой она вамъ? А прямо мерзну, силушки моей нѣтъ, полъ холодный, бабка жалуется. Варвара Михайловка стоитъ посреди кухни, около плиты, и смотритъ, какъ вскипаетъ каша." ** і — Нѣтъ, нѣтъ, березку не позволю. Это баловство. Руби хворостъ въ оврагѣ. Тамъ сколько угодно. Да вотъ еще что: если ты у меня въ усадьбѣ будешь драться, такъ смотри... — Что вы, что вы, милокъ барыня, какое драться, я и отродясь-то не дралась, я смирная бабочка. — Если будешь со своей старухой скандалить, такъ и духа твоего здѣсь не окажется... Авдотья продолжаетъ увѣрять, что она самая тихая бабочка. Но для барыни готова даже не учить свою стерву а въ оврагъ что-жъ, въ оврагъ, конечно, можно сходить порубиться... Тонъ Варвары Михайловны дѣйствуетъ. Быть можетъ, кажется Авдотьѣ, что если барыня такъ властно говоритъ, значитъ, и власть имѣетъ выставить ее изъ молочной. Соображаетъ-ли о томъ, что самое Варвару-то Михайловну и Лизу много легче вышвырнуть изъ флигеля, чѣмъ ее изъ молочной? Какъ бы то ни было, по остатку-ли боязни, въ надеждѣ ли на мелкія подачки — ихъ дѣлаютъ на кухнѣ постоянно Авдотья удаляется покорно. Смирно мѣряетъ Б. Зайцевъ. 17