Otčій domъ : Semeйnaя hronika. Kn. 4-5

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ. і. Когда-то и критика и читатель жаловались на то, что вся наша литература/И искусство пропахли „мужикомъ “ и что даже въ великосвѣтскихъ салонахъ и гостинныхъ воняетъ „мужицкой избой"... Давно прошли эти времена. „Мужикъ" пропалъ со всѣхъ горизонтовъ искусства и литературы. Только одинокое „Русское богатство", гдѣ отсиживались обломки разгромленнаго народничества, съ Михайловскимъ и Короленкой во главѣ, продолжало во всѣхъ своихъ отдѣлахъ долбить русскому человѣку, что въ огромномъ царствѣ, гдѣ „мужикъ" остается основнымъ кормильцемъ и защитникомъ государства, мужика никакъ не скинешь со счетовъ русской экономической и политической жизни. Царь и его правительство по прежнему стремились укрѣпить тронъ на „дворянинѣ", а новая идеологическая интеллигенція, сотворившая себѣ кумира изъ „рабочаго", превратила „мужика" въ нѣкоторую алгебраическую величину съ отрицательнымъ знакомъ, съ которой всетаки необходимо было считаться при разрѣшеніи задачи построенія соціалистическаго рая по рецептамъ новаго своего евангелія отъ Карла Маркса. По этимъ рецептамъ надлежало „выварить мужика въ фабричномъ котлѣ". Итакъ, для правительства—только дойная корова, тер1 *