Rodnoe

103 къ старику все подлащивалась, змѣей передъ старикомъто, такъ и юлила. Какіе платки носитъ! А чего же, всяко' бываетъ. И ущипнетъ, такъ рубль дастъ. А чего ей, совсѣмъ вольная. — Ишь, мурластая стала... Видѣли, какъ бѣгала Софья въ черномъ платкѣ, бѣлолицая, чернобровая, строгая, въ тяжелой юбкѣ, гдѣ она ее справила? — останавливалась на крылечкѣ и кричала звонко: — Степа-анъі Живѣй закладай въ пролетку! — Чисто какъ хозяйка кричитъ! Сыскалась родня середь дня... — Арина-то Степановна все ей довѣрила, всѣ ключи у ее... и отъ погребовъ, и отъ укладокъ, и отъ чулашковъ... Молоко-то такъ кувшинами и хлыщетъ... — А это ихъ старикъ тотъ... Захарычъ облестилъ... чаю безъ его не могъ пить вонъ... А снохѣ-то Морозовой за что корову? — А Миколай-то Данилычъ съ ее дѣвчонкой допрежде путался. . да съ Глашкой-то! Онъ же и выдавалъ... — А-а... которая за Кривымъ то... гробами на посадѣ торгуютъ... — А вонъ Дудариха-то сказывала... Софья-то, подлюга, съ эстимъ все... съ Сергѣй Миколаичемъ путается... Какъ онъ въ городъ, къ ночи, къ нему все бѣгала, въ елки!.. Привезъ телѣгу можжевельника, верхомъ, сынъ Семена Морозова, Акимъ-парильщикъ. Пришли гуси съ рѣчки, гоготали, просили ѣсть. Бѣгали среди нихъ въ хлопотахъ, распугивали, а гусакъ грозилъ клюнуть. Мальчишки лазили въ огородъ, нашаривали. Поваренокъ ѣлъ огурецъ. Поповъ прохаживался у машины, въ гороховомъ балахонѣ, поглядывалъ. Подошли племянники-гармонисты, въ новыхъ хорошихъ тройкахъ, лаковыхъ сапогахъ и кубовыхъ рубахахъ. Расхаживали степенные,