Rodnoe

109' ласково и любопытно осматривали и говорили мягко и улыбаясь, точно хотѣли оправдать свой приходъ: — Здравствуйте, милая барышня, Прасковья Миколавна... Небось, и не знаете меня? Да гдѣ жъ и знать-то. Хоть разокъ поглядѣть на васъ, какія-такія... И разглядывали — и лицо, и платье. — А вы кто же? — А я-то... А дѣдушка-то вашъ, Данила Степанычъ, царство небесное,., у него-то братецъ двоюродный, по матушкѣ, Иванъ Захарычъ... такъ я-то буду его двоюродная племянница, по матушкѣ-то... Она изъ Шалова сама-то... Находили концы и устанавливали родство. И никто не сказалъ имъ прямо, что всѣ они съ одного поля, съ этой округи, одной крови. Поздно вечеромъ, когда стала падать роса, отъѣхали послѣднія телѣги, ушли нищіе, разобрали столы. Теперь только собаки рылись и нюхали по крапивѣ, звякали; шаловскій староста съ Акимомъ Морозовымъ спали въ огородѣ на огурцахъ, да сразу заслабѣвшій Хандра-Мандра лежалъ подъ плетнемъ, накрытый рогожкой. Укладывались повара, увязывалъ воза кондитеръ — ночью ѣхать сподручнѣй. Паша и Сережа прошли по затихшей деревнѣ къ рѣчкѣ. Послушали. Бѣжала вода по камушамъ, журчали неугомонные ключики — ур-ур ур... Темно смотрѣлъ незнаемый Медвѣжій Врагъ, и все было здѣсь для Сережи и Паши безымянно и пусто, ничего не держало въ себѣ для нихъ. — Кто это? Это не вы, Поповъ? — крикнулъ Сережа къ темнѣвшему у рѣчки человѣку. — Я-съ... — отвѣтилъ шоферъ. — Вотъ смотрюотъ нечего дѣлать. —■ Нравится вамъ здѣсь? — Вообще, какъ природа... глушь... — Смотрите, какъ эхо здѣсь: кто ты-ы?!