Rodnoe

97 имъ проникнуть... которые богатые... Даже верблюдъ можетъ чрезъ иглу пролѣзть... а имъ трудно... Это какъ? — А не намъ знать, а не намъ знать, голубчикъ... —■ сказала старушка. — Сказано, буди милостивъ... — Такъ-то та-акъ... а вотъ извѣстно, что никакой капиталъ не бываетъ отъ труда, а черезъ разныя причины... такъ что тутъ... очень трудно... — Господь въ своемъ милосердіи призываетъ каждаго... нѣсть на лица зрѣнія у Бога... — тоненькимъ голоскомъ начала послушница, а Степанъ нагнулся передъ набѣгающей вѣткой и крикнулъ: — Держись! Весело сыпалъ дождикъ на солнцѣ, блестѣлъ на грядкахъ телѣги, на сытой спинѣ лошадки, нависалъ сверкающими каплями подъ дугой. Пахло грибомъ и елкой. Повстрѣчалось близъ деревни стадо. Хандра-Мандра стоялъ у дороги, курилъ. Увидала его Арина, сказала: — Скончался братецъ-то... — Да, царство небесное... отжилъ... — хрипло сказалъ пастухъ, стаскивая шапку. — Когда хоронить-то? Но они не слыхали. А онъ уже все зналъ: повстрѣчалъ его давеча Степанъ. На въѣздѣ нагнали горбачевскаго батюшку въ тарантасѣ. 'Ѣхалъ батюшка на сивой лошадкѣ съ псаломщикомъ, а семинаристъ правилъ, покуривая. — На панихидку къ вамъ, Арина Степановна! крикнулъ батюшка. — Воля Господня... Дали знать то? — Дадено! — крикнулъ, объѣзжая, Степанъ. — Свѣчей-то, батюшки! — крикнула Арина. — Всего взято-съ!—успокоилъ ее баскомъ псаломщикъ. У дома стояла чья-то телѣга, и Степанъ по лошади призналъ бородача-старосту изъ Шалова. Подумалъ: „чиРодпое. 7