Topola

142

бавляетъ авторъ. какими образомъ невидимое, второе лице Божества, которое для насъ далеко темніє. чіми самъ Отецъ, можетъ служить средствомъ для познанія послідняго ( 1 )?. Даже начальный слова євангелія loанна, предъ которыми благоговіли самые велите умы и къ которыми всегда съ трепетомъ относилось религіозное чувство вірующихи, полупають въ книгі парафрастическое обиясненіе съ искажешемъ ихъ существенняго смысла. Въ словахъ евангелиста: въ началгь бгь слово . и слово б)ь къ Богу, и Богъ бгь слово ( 2 ), авторъ разуміетъ подъ именёмъ слова простое изріченіе. голосъ Божій ( 3 ). и вотъ это-то слово сделалось истинными світомъ послі того какъ Богъ оказали: „да будетъ світи“ ( 4 ). Но это слово или этотъ світи есть въ тоже время человіки I. Христосъ, просвіщающій всякаго чоловіка, пат Ясуос поп philosophicam Шат rem, sed oraculnm, vocem, sermonem. eloqninm Hei souat; nsnrpatur enim a verbo Atyo, quod est dico ( 6 ). Поэтому-то когда въ противорічіе свящ. иисанію хотятъ произвести изъ слова сына, то поступають почти такъ же, какъ и язычники, которые пытались философскими путемъ изъяснить свои миеологическія личности, т. е. платонизируютъ и тіми самыми наполняютъ писаніе противорічіями съ самими собою. „Чіми, ради Бога, отличается учете ихъ (которые изъ слова ділаюти сына) отъ измвтіленій язычниковъ, которые проповідують, что Меркурій есть слово, посредством'!) котораго ученіе передается чувствами, а Парисъ есть чувство и Минерва

(*) De Trin. error, л. 46 47. (*) Іоаян. 1, і. ( 3 ) De Triait, error, л. 47. (*) Бьітія 1, 3. (’) Т. е. Хбуоо, оо своей зтпмологіп вовсе не выражаетъ какое либо метафизическое существо, по лишь достопамятное нзреченіе, голосъ пли рЪчь Вожію, потому что происходить отъ слова Хеуа, что значить «говорю ».