Vladimіrskій sbornikъ : vъ pamętь 950-lѣtїę kreštenїę Rusi : 988-1938

133 ликаго пути, успѣли отпасть за время смуты. Съ юга грозятъ Кіеву Печенѣги, которыхъ не разъ наводилъ на Русь упомянутый нами Варяжко. Съ запада начинаютъ нападать родственные Литвѣ Ятвяги. И сами Ляхи захватили значительную часть земель Волынянъ, Бужанъ и Бѣлохорватовъ — племенъ восточно-славянскихъ. И молодой князь не даетъ себѣ изнѣжиться въ кіевской роскоши. Почти непрерывно, одинъ за другимъ, слѣдуютъ его побѣдоносные походы. Кратко говоритъ объ нихъ лѣтопись, но, вглядываясь на карту, мы съ изумленіемъ видимъ энергію Владиміра, теперь уже лично его, ибо дядя Добрыня сидитъ въ эти годы посадникомъ въ Новгородѣ и лишь въ болгарскомъ походѣ сопутствуетъ князю. Въ 981 г. идетъ Владиміръ на Ляховъ, беретъ Перемышль (на р. Санѣ), Нервенъ за Зап. Бугомъ и другіе города, дойдя такимъ образомъ до долины р, Сана, т. е. до западнаго рубежа разселенія Восточныхъ Славянъ, въ это время усваивающихъ названіе Русскихъ. Съ этого западнаго рубежа онъ идетъ на рубежъ восточный и снова подчиняетъ Кіеву Вятичей. Въ 982 г. приходится ему снова итти на Вятичей и окончательно ихъ замирить. Въ 983 г. Владиміръ идетъ на Ятвяговъ за Нѣманомъ и подчиняетъ себѣ ихъ землю. Въ 984 г. — новый походъ —- на Радимичей на р. Сожѣ, и ихъ окончательное подчиненіе Руси. Въ 985 г. — походъ на Болгаръ. Князь имѣетъ успѣхъ, но, по совѣту Добрыни, рѣшаетъ не дѣлать здѣсь завоеваній, а лишь заключить прочный миръ. Слѣдующіе два года (986—987) посвящены Владиміромъ, по лѣтописи, исканію лучшей вѣры, а въ 988 году онъ креститъ Русь. Что же побудило вождя язычества принять христіанство? Къ сожалѣнію мы не знаемъ этого и должны основываться лишь на догадкахъ. Одно несомнѣнно: это былъ не поступокъ правителя, руководившагося лишь политическими соображеніями, но дѣло человѣка, убѣжденно пріявшаго новую вѣру. Поэтому духовный процессъ, приведшій Владиміра ко Христу, намъ рисуется такъ. Христіанскія начала уже съ дѣтства таились въ душѣ князя. Нѣсколько лѣтъ разгульной, вполнѣ языческой жизни не только разожгло въ немъ чувственность, но сдѣлало и обратное — стало пробуждать въ немъ совѣсть и исканіе болѣе высокаго и чистаго. Онъ былъ, думается намъ, дѣйствительнымъ сыномъ народа своей матери. Какъ часто у русскихъ людей глубокія паденія смѣняются взлетами духа на горнія высоты! Поражая современниковъ своимъ разгуломъ, онъ начиналъ въ то же время искать тѣхъ высотъ духа, о которыхъ большинство его окружавшихъ не имѣло и понятія. Въ христіански же настроенномъ меньшинствѣ онъ конечно могъ найти въ этомъ поддержку и сочувствіе .