Vladimіrskій sbornikъ : vъ pamętь 950-lѣtїę kreštenїę Rusi : 988-1938

162 торыхъ онъ побѣдилъ Ярополка, потребовали по его мнѣнію слишкомъ большой платы, онъ обѣщалъ имъ уплатить ее въ мѣсячный срокъ, но вмѣсто того употребилъ это время, чтобъ обезвредить Варяговъ и внести въ ихъ среду разложеніе, переманивъ лучшихъ изъ нихъ на постоянную службу себѣ. Остальныхъ же онъ отправилъ по ихъ желанію въ Византію, предупредивъ императора, что это люди буйные и опасные, и посовѣтовавъ не оставлять ихъ въ столицѣ, а разослать по окраинамъ государства. Послѣ крещенія эта черта въ его характерѣ совершенно исчезаетъ. Во Владимірѣ-язычникѣ замѣчается извѣстная жестокость. Онъ велитъ убить брата Ярополка. Возможно, что онъ дѣйствительно убилъ родителей и братьевъ Рогнѣды. Онъ установилъ неизвѣстныя до него человѣческія жертвоприношенія. Первые два случая объясняютъ вліяніемъ Добрыни, но ко времени убійства Варяговъ-мучениковъ Владиміръ былъ уже мужемъ и полководцемъ, увѣнчаннымъ побѣдами во многихъ походахъ. Послѣ крещенія лѣтопись сообщаетъ любопытный фактъ. Греческое духовенство стало требовать замѣны виры, т. е. денежной пени за убійство, смертной казнью по византійскому праву. Владиміръ вступилъ съ нимъ въ борьбу и въ концѣ концовъ взялъ верхъ, заинтересовавъ въ этомъ дѣлѣ дружину. Вмѣсто введенной было уже смертной казни преступника была возстановлена вира съ тѣмъ, чтобъ она шла на покупку оружія и коней дружинѣ. Конечно, Владиміръ могъ въ этомъ случаѣ руководиться привязанностью къ народнымъ традиціямъ. Недаромъ лѣтописецъ завершаетъ разсказъ словами: „И живите Володимеръ по устроенью отьню и дѣдню". Однако онъ же на первое мѣсто выдвигаетъ другой мотивъ — кротость и милосердіе святого. „Боюсь грѣха“, отвѣчаетъ Владиміръ на требованіе духовенства казнить злодѣевъ. Перемѣнился Владиміръ послѣ крещенія и въ своемъ отношеніи къ женщинѣ. Лѣтопись приписываетъ ему 5 женъ водимыхъ, т.-е. законныхъ, и 800 наложницъ. Мало того, она прибавляетъ, что онъ не довольствовался и этимъ: „И бѣ не сытъ блуда, приводя къ себѣ мужьски жены и дѣвицѣ растьляя; бѣ бо женолюбець, якоже и Соломонъ“. Голубинскій, правда, беретъ Владиміра подъ защиту. Онъ съ полнымъ правомъ доказываетъ, что эти 800 женщинъ не были всѣ наложницами въ полномъ смыслѣ слова. Это были просто рабыни, предназначенныя для домашнихъ работъ и на продажу, изъ которыхъ Владиміръ могъ отъ времени до времени избирать ту или другую для удовлетворенія своей прихоти, какъ дѣлали въ то время всѣ рабовладѣльцы. Оскверненіе же женъ и дочерей свободныхъ лицъ Голубинскій считаетъ совершенно невозможнымъ, такъ какъ это противорѣчивъ скандинавскимъ нравамъ той эпохи. Онъ наклоненъ въ разсказѣ о женолюбіи Владиміра видѣтъ агіографическій пріемъ. Это заключеніе