Vъѣzdъ vъ Parižъ

134 гой мистеръ Гудъ: не увидите скоро послѣдняго вѣчнаго пастуха: сойдетъ! И не помогутъ Вамъ (вамъ) „свиданія Не хочу быть пророкомъ, и пусть еще долго свѣтитъ латникъ на „Исторію Возрожденія14. Да будетъ! Исаія... — да, чудесно! Я будто вижу Вашего пастуха, кроткихъ овецъ и церковь, и озерки, и верескъ, и барбарисъ по плитамъ... Что за счастье — бродить по родной землѣ! Вы искали, и къ Вамъ подошелъ Господь въ образѣ мудраго пастуха въ пустынѣ. Этотъ пастухъ, котораго Вы назвали вѣчнымъ, — Вы угадали, — вѣчныйі Богъ въ душѣ — пастухъ этотъ. Зачѣмъ ему шиллинги,, фуфайка и сапоги съ курткой! „Милости хочу, а не жертвы44! Онъ ласки отъ Васъ хотѣлъ, радостной и братской души Вашей! Сокрушенія Вашего (у него есть свое) онъ хотѣлъ? Вашей тоски надъ жизнью. И получилъ, быть можетъ. И придетъ къ Вамъ на праздникъ, одинокій, одинъ оставшійся съ овцами, всѣхъ и все пережившій. Поплачьте съ нимъ, поднесите ему стаканчикъ грога, и онъ споетъ Вамъ чудесный гимнъ Рождеству, на грэмпьенскомъ нарѣчіи, и вспомнитъ чудесныя легенды, которыя освѣжали душу у Вашихъ предковъ. И, не находя словъ, — чему у овецъ научишься? — на прощанье скажетъ самое вѣрное: „невѣрная стала жизнь, добрый сэръ!" Онъ знаетъ. Онъ все, вѣдь, знаетъ! Знаетъ, что больше двадцати лѣтъ не были Вы у церкви, у праха предковъ (простите, не въ осужденіе!), не тосковали по дѣтскимъ пѣсенкамъ, не знали, что отсвѣты Вашего прапрадѣда еще подрагиваютъ въ живыхъ путяхъ его глаза, что въ самомъ въ немъ еще живетътаится струившаяся въ „прорывы" сила Вашихъ покойныхъ предковъ! Онъ зарядилъ Васъ бодростью... Да будетъ! Поднесите же ему стаканчикъ грога. Исаія... Откройте Библію и читайте: Исаія. 2 гл., стихъ 6, и дальше, дальше... И старику-пастуху читайте. И скажетъ онъ, покачивая головой съ грога: „Народъ мой! вожди твои вводятъ тебя въ заблужденіе, и путь стезей твоихъ испортили... Горе душѣ ихъ! ибо сами на себя на-