Vъѣzdъ vъ Parižъ

НА ПЕНЬКАХЪ і (Разсказъ бывшаго человѣка) I. Вы находите, что я немножко перемѣнился. Немножко! Увѣряю васъ, что я, въ самомъ подлинномъ смыслѣ, бывшій, и могу повторить это на семи языкахъ, живыхъ и мертвыхъ, какіе я зналъ когда-то. Ни рисовки, ни горечи, ни сожалѣнія даже. Да, я — бывшій. Это вовсе не означаетъ, что я уже никакой теперь. Напротивъ, я теперь очень какой и могъ бы прогуливаться подъ-ручку съ Нитше, если бы были мы въ общемъ планѣ. Но я, какъ бы это сказать... даже и въ никакомъ планѣ! Я, простите, немного непонятенъ, но это потому только, что я еще не привыкъ къ новому состоянію своему, во мнѣ еще сталкиваются обломки прежняго, и вамъ неизвѣстна метаморфоза. Но вы скоро ее узнаете. Я, прежній, вытряхнулся изъ природной своей квартирки, въ которой пребывалъ почти что шестьдесятъ лѣтъ, съ самаго дня рожденія, и теперь я совсѣмъ иной, хоть и ношу знакомую оболочку. Для васъ я, какъ-будто, тотъ же, съ тѣмъ же довольно рѣдкимъ именемъ Ѳеогностъ,Ѳеогностъ Александровичъ Мельшаевъ... ну да, тотъ самый, знакомый по обществу изученія памятниковъ культуры и тому подобное, по лекціямъ въ Институтѣ Археологіи и Университетѣ и, какъ вы сказали, по моей, донынѣ классической... — какъ бы я желалъ плюнуть! — книгѣ „Пролетъ Вѣковъ",—я напишу, погодите, про... „Ледъ Вѣковъ"!